Ирина Лобановская: Анатомия развода

Анькины родители вообще-то официально так и не поженились. Почему-то поленились или не захотели прогуляться до милого заведения под названием ЗАГС. Только никого из них сложившееся положение не угнетало и не шокировало. Хотя в те времена, когда Аня еще не появилась на свет (чудовищно дикая, нелепая, дурацкая мысль — как это ее могло не быть?!), гражданские браки модными не считались. Их не понимали и осуждали. Но мама — тогда еще и не мама вовсе, просто девочка Женя — плевала на все законы и обычаи. Абсолютно равнодушная к условностям, она всегда жила по-своему, чересчур самостоятельно и вызывающе для обывателей. И Анька уродилась в нее. Правда, мама упорно это отрицала и старалась не замечать. Обычно никто не думает о том, чем награждает детей при рождении. Просто все хотят родить и рожают — вот и все! О чем тут долго размышлять? А дети, как правило, подбирают почти все плохие качества и черты родителей, будто в упор не замечая хороших. Им так нравится, детям.

Во времена Жениной молодости буквально все помешались на физиках. И выйти замуж именно за физика, желательно атомщика, сделалось заветной мечтой каждой мало-мальски смышленой девчонки. И не только девчонки. Даже родители и те начали по-юношески грезить женихами-физиками для своих заневестившихся дочек. Всеобщее сумасшествие продолжалось довольно долго. И Женя Литинская, полька, у которой предки давно обрусели и забыли родной язык, угодила в самые горячие страсти по физикам, как в эпидемию гриппа.

Борис оказался легким по характеру, беспредельно обаятельным и охмурял девок с ходу. С подошью на редкость наивной, искренней, обольстительной улыбки, широкой и простой. Она в два счета покупала женщин и обещала им куда больше, чем он собирался и мог им дать. Но слабому полу нравилось обманываться. Обманщик чересчур хорош…

В юности он взял за правила ни в коем случае не вступать с женщинами в серьезные отношения. А прощаясь, вычеркивать их из памяти навсегда. Он старался никогда не сближаться ни с кем до такой степени, чтобы потом, неизбежно расставаясь — все равно иначе у него не получится! — жалеть и страдать. Чувствами Борис пробовал управлять, как водой в трубах — то выпустить немного, то подсобрать, то открыть кран, то закрыть… Под руководством главного мудреца, данного Борису природой, — собственного разума.

Но физик ошибся в одном — он внезапно привязался к маленькой Анюте, своей первой дочке, стремительно и чересчур крепко. Жизнь состоит из неожиданностей.

Борис никогда не задумывался над своими ловкостью и хитростью и не использовал их намеренно. Они побеждали, словно независимо от него, выручали в сложных ситуациях и помогали сохранить хорошие отношения со всеми соперниками, у которых он неизбежно выигрывал, и с женщинами, которых неизменно бросал. Милый, очень образованный, такой простодушный и добрый… Так думали о нем все. А он и есть такой. Ценит покой и тишину, а потому прикладывает максимум усилий, чтобы наловчиться превращать всех своих любимых по очереди в некое подобие манекенов и жить по своему вкусу, в укромной заводи. Борис много читал, охотно вступал в разговоры, его мгновенно трогали и волновали любые пустяки, он легко приходил в смятение, и казалось, причинить ему боль сумеет каждый, кто хоть немного постарается. Но ненадолго. Борис моментально отбрасывал ненужные ему ощущения и очень ценил отдых, потому что редко отдыхал. Борис принадлежал к породе людей, которые просто не умеют это делать. Он не мог жить без любимой физики. А увлекаясь работой, уже ни о чем другом не думал и ничего вокруг не замечал.

Однажды насмешливые приятели-коллеги решили проверить этого заумного типа на рассеянность. Проверка прошла на ура. Ему зашили в пиджак металлическую часть молотка. Он ходил две недели и часто растерянно повторял: «Чего-то кособочится сбоку, а почему — не понимаю. И что-то немного тяжеловато…» Все ржали, но Борис был абсолютно искренен и беспредельно наивен. Пока, наконец, Женя не обозлилась, не распорола подкладку и не вытащила то, что «кособочилось».

Борис потрясенно открыл рот.

— Откуда это взялось?..

— От твоей запредельной «не-от-мирности», дурачок! — объяснила Женька.

Ей самой нередко приходилось брать себя в руки и по возможности невозмутимо ждать, когда о ней вспомнят. Терпению она училась у сотрудников Метеоцентра, всегда спокойно выжидающих, когда погода, наконец, придет в себя и внезапно совпадет с их взятым с потолка, а не с неба прогнозом.