Линн Мессина - Дизайн мечты

— Нормально я себя веду, — огрызнулась я, глядя, как папа с приветливой улыбкой пожимает руку продюсеру с Бродвея. Резко отвернувшись, я подчеркнуто принялась разглядывать дочерей Кэрол, помесь Баггза Банни и обитателей ада.

Ник пропустил резкость мимо ушей, пристально глядя на моего отца и явно не оставляя надежду придумать, как все-таки разрешить проблему. Мое будущее для Ника — кубик Рубика: сотни комбинаций, но лишь одна правильная.

— Смотри. — Я невоспитанно показала пальцем на дочерей Кэрол, сверкавших заячьими передними зубами. Близнецы не обратили на меня внимания. — Давно ты видел улыбки такой ширины где-нибудь, кроме конкурса «Мисс Америка»?

— Лу, ты обещала быть паинькой, — рассеянно попенял Ник, явно прокручивая в голове недавний диалог. Не слишком ли подобострастно он держался? Не следовало ли ему принять приглашение на барбекю в День труда? В этом проблема Ника: он отличается редкой целеустремленностью (лучше сказать: туннельным зрением [3] Резко суженное поле зрения (мед.). и нечеловеческим упрямством. Ни разу в жизни не бросил дела на полдороге! Сейчас мы, Уэсты, для Ника — очередной проект, который надлежит осуществить вовремя и в рамках бюджета.

Но я тоже упряма. Я невосприимчива к доводам здравого смысла, избегаю проторенных путей и истово поддерживаю правое дело. Сейчас на моей стороне было преимущество позиции морального превосходства.

— Ну же, Ник, посмотри и сам убедись, — настаивала я. — Кэмми и Сэмми не люди. Их приклеенные улыбки а-ля торжествующая красота за весь день ни разу не дрогнули. Прошло уже… — я взглянула на часы, — семь часов. Даже телеведущий игрового шоу не в состоянии улыбаться семь часов подряд. Обрати внимание на глаза: абсолютно лишены выражения, словно стеклянные. И какие расширенные зрачки! — Я подалась к Нику, понизив голос. — По-моему, обе мымры принимают команды с корабля-матки. Нет-нет, — предостерегающе прошипела я, когда Ник наконец снизошел к моей просьбе и чуть-чуть повернул глазные яблоки в сторону упомянутых инопланетянок. — Веди себя естественно, ни к чему их настораживать. Вдруг они следят за нами через голографические сканеры?

Забыв, что сердится, Ник рассмеялся. Прекрасный у него смех, искренний и звонкий; несколько гостей обернулись посмотреть на источник звука. Но Ник сразу спохватился, для чего мы здесь, вспомнил мое своенравие, непокорство, отказ быть ведомой и покорно следовать его курсом и закашлялся, стараясь скрыть удовольствие от шутки.

— Лу, когда ты согласилась прийти на свадьбу отца, то обещала быть вежливой.

Обещания, которые я дала накануне вечером, успели утратить четкость, словно потрепанные выцветшие фотографии.

— Я была вежливой, — сообщила я с вызовом.

Ник уставился на меня немигающим взглядом:

— Нет, не была.

— Я поздравила отца, не так ли?

— Вообще-то нет. Это я поздравил.

В этом весь Ник — обожает придираться к мелочам и оставлять за собой последнее слово.

— Я присутствовала на свадьбе — это все равно что поздравить новобрачных. Чего еще ты хочешь? — Помимо воли мой голос дрогнул, и фраза закончилась жалобной ноткой. За ужином я выпила несколько бокалов вина, почти не притронувшись к еде, и жалость к себе начала просачиваться через отверстия в фасаде. Этого я не ожидала, твердо решив выдержать вечеринку, ничем себя не уронив. — В отличие от тебя, потомок дипломатов, я не провожу жизнь, оттачивая умение сидеть с хорошей миной при плохой игре.

Увидев гнев в его глазах, на секунду я подумала — сработало, но Ника сложно спровоцировать на ссору и нелегко смутить. Хорошая мина защищает не хуже оцинкованной стали, а у меня, как правило, нет под рукой паяльной лампы.

— Лу, мы это уже обсуждали, — спокойно возразил Ник. — Тебе необходимо поговорить с отцом. Откуда еще ты собираешься брать деньги на раскрутку?

Довод был убийственно веским. Вариантов у меня осталось мало. Банки отказывались предоставлять заем на малый бизнес, выиграть в лотерею не так просто, как кажется, и у меня не было ничего ценного, что можно отнести к скупщику антиквариата или заложить в ломбард. Несмотря на множество умерших родственников, включая мою мать, я ни разу не получила по завещанию чего-либо стоящего. Мое состояние — масса бижутерии, пачки пожелтевших писем и медальон в форме сердечка, который носила прапрабабка, но ничего похожего на стартовый капитал для собственного дела.

— Пойду на панель, — воинственно заявила я, ибо это была единственная возможность, которую я еще не испробовала.