Анна Берсенева - Опыт нелюбви

– Привет, – поздоровалась Кира. Что поделаешь, она-то человек обыкновенный, и обычное поведение для нее так же естественно, как для Матильды необычное. – Если бы не ты, наша жизнь была бы неуютна и убога. На работе, во всяком случае.

«И не на работе тоже», – мельком подумала она.

– Работа не волк. – Матильда повернула Кирины слова и мысли в то русло, которое считала правильным. – Раздевайся, чаю попьем.

Когда Кира в десятом классе ездила по обмену в Америку, то из множества американских привычек больше всего понравились ей те, что были связаны с многообразными устоями жизни. Куки-джар, то есть, попросту говоря, что-то среднее между большой стеклянной банкой и вазой для домашнего печенья – без этого в Америке невозможно представить себе семью. Или большая толстостенная чашка, из которой пьют чай на работе, – без нее там в новый коллектив прийти неприлично.

Хоть Москва не Америка, но Кира пришла в издательство «Транспорт» с чашкой, которую ей отдали в журнале «Struktur» после чьей-то рекламной кампании, и чай теперь пила всегда из нее, а не из отвратительного советского сервиза в розовеньких цветочках, который использовался остальными обитателями комнаты.

Кира повесила в шкаф пальто, а из другой половинки шкафа достала свою чашку и налила в нее чай – по своему обыкновению, одну заварку, не разбавленную кипятком.

– Чай какой-то странный, – заметила она. – Слишком хороший.

– Не слишком, – объяснила Матильда. – Просто он английский. Непосредственно из города Лондона.

– Ого! А к нам как попал?

– Обыкновенно, – пожала плечами Матильда. – Парикмахерша моя привезла и мне подарила.

Даже это у нее не как у других! Другие дарят привезенный из Лондона чай парикмахершам и прочим нужным людям, а Матильде эти нужные люди сами делают подарки. Конечно, клиент – человек не лишний, но, судя по эффектной Матильдиной прическе – рваная челка, стильная непринужденность общей линии, – клиентов у ее парикмахерши должно быть немало, и если есть среди них редакторы, то уж точно из каких-нибудь более завидных изданий, чем замшелое издательство «Транспорт», непонятным образом уцелевшее за десять лет, прошедших после советской власти. Конечно, Матильда в этом тухлом отстойнике случайная птица, и, не будь она матерью-одиночкой с соответствующими трудовыми ограничениями, давно уже нашла бы более занимательную работу. Но пока она есть то, что есть, и стильным парикмахершам нет никаких причин добиваться ее расположения. Однако все дело в том, что есть женщины, которые даже в нищете держатся королевами, и благосклонности их добиваются все, хоть мужчины, хоть вот парикмахерши, и Матильда как раз из таких женщин. А Кира – как раз не из таких.

Это, впрочем, Кира с самого детства воспринимала как данность, и это ничуть ее не угнетало. Глупо же в самом деле переживать, например, из-за того, что ты не родилась балериной, как Уланова или Плисецкая. И не менее глупо сетовать, что тебе не достается главенствующее положение в любой точке жизни, тем более если ты вообще-то и не находишь никакого удовольствия в том, чтобы над кем-то главенствовать, а находишь его главным образом в чтении книг и размышлениях о прочитанном.

Пока Кира с Матильдой пили чай, подтянулись на рабочие места и другие обитатели комнаты. Точнее, обитательницы – отдел, в котором работала Кира, сплошь состоял из женщин. Возраст их колебался от сорока до пятидесяти, Кира с Матильдой были самыми молодыми.

Сколько ни взбадривайся чаем, откладывая начало рабочего дня, а никуда от него не денешься. Кира села за свой стол в углу и включила компьютер. Статья о навигации на реках Сибири простиралась перед ней таким же бескрайним пространством, как сама эта Сибирь, которой она никогда не видела. Но трудность начала любой работы вообще и трудность первых слов статьи в частности – это ведь такая банальность, что о ней не только говорить, но даже думать неприлично. И неприлично за тридцать прожитых лет не научиться эту трудность преодолевать.

Да и некогда Кире было думать об отвлеченных вещах: после обеда ей надо было уйти с работы, потому что она пообещала быть на защите докторской, на которую месяц назад написала отзыв. Конечно, она не могла быть официальным оппонентом докторской, потому что сама только кандидатскую защитила, и ни в отзыве ее, ни тем более в присутствии на защите не было, на ее взгляд, ни малейшей необходимости. Но соискательница была когда-то бабушкиной аспиранткой, а теперь работала в Ижевске и страшно волновалась из-за своей московской защиты, потому и насобирала множество каких-то бессмысленных отзывов и всех, кто их написал, просила обязательно прийти ее поддержать.