Анна Берсенева - Опыт нелюбви

Правда, грудь ее была и не видна, потому что им не хватило терпения раздеться. Они упали на кровать, Федор только джинсы расстегнул, а Кира просто подняла платье и обняла его ногами, руками – всем телом.

Все это произошло так быстро, что она и почувствовать ничего не успела. Но это не расстроило ее и не обидело – она чувствовала, как он бьется у нее внутри, и это было такое счастье, что все остальное не имело значения.

Но для него имело. Еще во время своих судорог он шептал обрывисто и горячо:

– Прости… хорошая… да что ж… так!..

А потом, как только успокоился и поднял голову от ее плеча, то проговорил виновато:

– Прости, Кира. Какую-то осень патриарха я тебе устроил!

Она засмеялась. Федор мало походил на диктатора из «Осени патриарха». Хотя тот, правда, тоже овладевал женщинами не раздеваясь, только штаны расстегивал.

– Остановимся на древнеримском патриции, – сказала она и поцеловала его губы.

В них было смущение, она почувствовала это поцелуем. А вторым поцелуем почувствовала его улыбку. Он понял, о чем она подумала.

– Да, золотая пудра действительно оказалась соблазнительной, – сказал он. – Может, они у тебя правда ею посыпаны?

И принялся раздевать ее, сидя рядом на кровати. И сам разделся наконец.

Кира смотрела на его руки с длинными тяжелыми пальцами, на плечи, открывающиеся ей, когда он снимал свитер. Она всегда произносила его детское прозвище машинально, но теперь отчетливо видела, какая простота и сила есть в каждом его движении. В самом деле царская.

– Царь, – сказала Кира, – что же мы теперь будем делать?

Не надо это было говорить, наверное. Или хоть не сейчас! Но ее это мучило, и она не могла держать это в себе, и кто же мог это решить, если не он?

Он посмотрел на нее непривычным взглядом и, помедлив, ответил:

– Раньше бы я сказал, что мы будем жить с тобой долго и счастливо и, если повезет, умрем в один день.

– Ты надо мной смеешься! – расстроилась Кира. И с любопытством спросила: – А почему – раньше сказал бы? Что теперь переменилось?

Она тут же поняла глупость своего вопроса. Подростковую какую-то глупость! Понятно же, что теперь… Теперь его жена должна родить. Для такого человека, как он, это решающе. Да и для такого, как она, тоже.

– Потому что я уже решил такое однажды, – сказал Федор. – Вот так, мимоходом. Как мне хотелось, так и решил. С Варей. Ее и не спросил толком.

– И… что? – не поняла Кира.

– Это оказалось слишком самонадеянно.

– Федь, я ничего не понимаю, – жалобно проговорила Кира. – У тебя там какая-то своя жизнь, в ней что-то происходит… Я в нее не буду вмешиваться, ты не думай! – поспешно добавила она. – Но все-таки я привыкла понимать. Я слишком словесная. – Это она выговорила чуть слышно. – Это скучно, я знаю.

– Скучно? – Он усмехнулся. – Скучно другое.

– Что?

– Да разное, – нехотя ответил он. – Когда сидишь по восемнадцать часов за компьютером. Когда звезды и таблицы для тебя одно и то же.

– Тебе скучно сидеть за компьютером? – переспросила Кира.

– Не мне скучно.

– А кому?

Она слушала его рассказ внимательно и удивленно. Она не предполагала, что такое может быть. С ним?! Вот он сидит на краю кровати, забыв, для чего разделся, и отвернулся уже от нее, и плечи его опустились… Да это же бред какой-то!

– Это бред какой-то. – Кира коснулась его плеч, заставила его повернуться к ней, посмотреть на нее. – Ты что-то не так понял.

– Трудно было понять что-то не так. Все было сказано очень ясно. И я согласен с каждым ее словом.

– Дурак ты, Федька, – с досадой сказала Кира.

– Не злись. – Он улыбнулся. Улыбка не осветила его лицо, как это всегда бывало. – У меня было время это обдумать. Я через всю Америку ехал и думал.

– Куда ты через всю Америку ехал? – не поняла она.

– Ну… Никуда, в общем. Так. Малодушный порыв. – Вместо тоски в его глазах проглянуло смущение. Уже хорошо. – Поехал куда глаза глядят. На Юг. Через Вирджинию, Алабаму. Через Чаттанугу твою проезжал, – вспомнил он. – Потом через Новый Орлеан в Техас. На Мексиканский залив.

– На остров Гальвестон! – догадалась Кира.

– Ну да, можно и так. Голстон, Гальвестон. Бессмысленный маршрут.

– Совсем не бессмысленный, – возразила она. – Ты же мог там плавать.

– Мог. – Федор снова улыбнулся. – Там в это время как раз ураганы заканчиваются. Акул только много.

– Ты плавал с акулами? – с ужасом спросила Кира.

– Почти нет. Ни черта мне не хотелось. Приехал – а зачем? Сидел на берегу на мраморных глыбах и злился на свое театральное бегство.