Джослин Рэйнс - Романтика любви

Бретт, Клиффорд и Жан-Клод постоянно звонили ей, спрашивая, как идет строительство, как поживает Джек и какие у нее планы на будущее. В дни испытаний, которые выпали на ее долю, все они, каждый по-своему, проявили понимание и заботу, и Кэролайн чувствовала к ним благодарность. Только по отношению к Клиффорду она чувствовала еще и вину.

— Клиффорд, я просто не знаю, как мне благодарить тебя за все, что ты сделал для меня и для «Корпорации», Честное слово, не знаю. — Стоял конец ноября. Они говорили с Клиффордом по телефону.

— Во-первых, перестань благодарить меня. Во-вторых, можешь забрать свои серьги, — многозначительно сказал он.

— Они все еще у тебя? — спросила удивленная Кэролайн. — А я-то считала, что после того, как дико я с тобой обошлась, ты вернул их в магазин или подарил кому-нибудь.

— Подарил? Скажешь тоже. Ты что, забыла, что я люблю тебя? — мягко спросил он.

— Конечно, помню, — ответила Кэролайн, вспоминая его слова, его ласковые прикосновения. — Но ведь мы так давно не виделись…

— Это не наша вина, — ответил Клиффорд. — Ведь это твой адвокат посоветовал тебе ни с кем не встречаться, и ты послушалась его. Мне тоже не хотелось рисковать судьбой Джека, несмотря на то что мне было очень тоскливо без тебя.

— Клиффорд?

— Да?

— А где сейчас эти сережки? — спросила Кэролайн, вспоминая переливающиеся золотом, бриллиантами и белыми жемчужинами серьги, которые, казалось, были специально созданы для нее.

— У меня дома в сейфе. А почему ты спрашиваешь?

— Может быть, мне захочется примерить их снова… — сказала Кэролайн, вдруг чувствуя себя счастливой и легкомысленной, какой была в Лондоне. Все эти ужасные месяцы страданий остались позади. У нее был Джек. Благодаря стараниям и помощи Клиффорда она сумела заручиться поддержкой Тамары, Ферди и других инвесторов, чтобы расширить свой бизнес.

— А если я тебе скажу, что меня пригласили в Палм-Бич? — спросил Клиффорд. — Причем на тот же воскресный обед, что и тебя?

— Тамара! — догадалась Кэролайн. Они с Джеком, как всегда, бывали у Тамары и Ферди каждое воскресенье.

— Совершенно верно. Ферди хотел бы обсудить свои финансовые дела, а Тамара, как я понимаю, замыслила что-то вроде сводничества. Она предупредила меня, что ты будешь там, и настаивала, чтобы я тоже пришел. Все это было больше похоже на приказ, чем на приглашение. — Клиффорд рассмеялся.

— Не думаю, что у нас хватит духа нарушить планы Тамары, — с улыбкой сказала Кэролайн. На протяжении всех этих тревожных месяцев Тамара без конца твердила ей, что Клиффорд просто не мог предать любимую женщину. Герцогиня также не раз начинала разговор о том, что он когда-нибудь сделает счастливой одну из женщин на этой земле и что Кэролайн будет просто дурочкой, если не воспользуется случаем. Тамара всегда была прямолинейной.

— Пригрозила самой страшной карой, по сравнению с которой то, что она перестанет разговаривать со мной, — сущие пустяки, — добавил Клиффорд. — Но если серьезно, Кэролайн, я очень хочу увидеть тебя. И это еще мягко сказано…

— Но прошло так много времени, — задумчиво сказала Кэролайн.

— Слишком много, — добавил Клиффорд, и в его голосе явно слышалась грусть.

Первый телефонный разговор с Жан-Клодом после того, как ее дело в суде официально прекратили, тоже был полон любви и желания. Жан-Клод был так предупредителен и внимателен, что Кэролайн просто растаяла от его добрых слов. Теперь, когда все волнения остались позади, Кэролайн решила разобраться в своих чувствах по отношению к Жан-Клоду. Что это — чисто физическое влечение или что-то большее?

— Я просто не мог не думать о тебе постоянно, — признался Жан-Клод. — Ты все время присутствовала в моих мыслях.

— Я тоже думала о тебе, Жан-Клод. О том, как ты меня поддержал в этой кошмарной борьбе с Годдардами. О том, как ты был добр ко мне. Как помог мне изменить мнение о себе самой.

— И какое теперь у тебя мнение о себе?

— Ты и сам знаешь. Ведь ты был первым мужчиной после Джеймса, который заставил меня снова ощущать себя женщиной. Когда я встретила тебя в ресторанчике Пьера, то поняла, что теряю над собой контроль — и это было так восхитительно, так замечательно.

— Тогда ты должна еще раз испытать это чувство, дорогая, — сказал Жан-Клод. — Когда мы снова увидимся?

— Еще не знаю. Я не могу уехать из Палм-Бич. Мне нужно восстанавливать свой магазин.

— Тогда я приеду к тебе. В субботу я прилечу из Нью-Йорка, и мы сможем поужинать вместе.