Джоанна Лэнгтон - Воздушные замки

Почему так получилось? Понятно, что высота фундамента, толщина стен, высота окон тут не причем. Хотя, кто знает… Разрез окон, как и разрез глаз, может поведать о многом. Мать говорила дочери, что бывают дома-призраки, дома-подарки, дома-жертвы. Присцилла тогда еще ничего толком не понимала!

Потом Элеонора Вудхаус оказалась в Норвегии, где ее необыкновенно ценили за пристрастие к старо-норвежскому стилю. Она создала замечательный дом для нефтедобытчика Харальда Люксхольма.

А известно, что история строительства дома бывает не менее захватывающей, чем канва приключенческого романа. Иногда даже двух романов и пяти приключенческих повестей, вместе взятых.

В Норвегии работа архитектора оказалась наполненной несметным количеством драматичных моментов. Заказчик выпил море крови у проектировщика, Харальд был груб и невежественен во всем, что касалось искусства. Вкуса у него не было никакого, даже ужасного. Что он любил, что он ненавидел, было совершенно непонятно. Он мог говорить с увлечением только о деньгах, а их у него было много. Так много, что они обладали собственной жизнью — они размножались, как какие-нибудь бактерии в комфортных условиях, с космической скоростью!

Элеонора долго воевала и ругалась с заказчиком, а потом… потом они подружились. Это хоть и выглядело странно, зато было закономерно. Все заказчики рано или поздно начинали дружить с мамой. Архитектор победил финансового воротилу и нефтяного магната, такое бывает разве что в сказках. Так что после окончания строительства дома Элеонора стала самым желанным гостем на Хиркенхольме, а Харальд полюбил свой новый дом до такой степени, что день, проведенный вне его стен, считал прожитым зря.

Гостила Элеонора Вудхаус у Харальда подолгу и всегда брала с собой дочь Присциллу. Отдых на острове был замечательный, люди вокруг понимали толк в уединении и тишине. Семейство Люксхольм удочерило девочку, когда ей минуло всего четыре года. Удочерило….

Харальд прилетел в Осло на похороны Элеоноры, скончавшейся в клинике святой Екатерины после сложнейшей полостной операции, и забрал Присциллу в дом, построенный ее матерью. Привязалась ли девочка к своим новым родителям?

Сначала она всей душой полюбила сам прекрасный дом на острове Хирке, полюбила его стены, срубленные из вековых лиственниц, лестницы и переходы, высокий чердак, полный загадочных теней и звуков.

Она любила смотреть из окон дома на конюшню и на ручей, любила в одиночестве гулять по прекрасному парку, в котором никто ничего не сажал, а все росло как бы само по себе. Любила скрип дубовых дверей, предупреждавших всевозможными оттенками своих деревянных голосов о приходе разных людей. Безо всяких шуток! Дверь чуть ли не сама доброжелательно распахивалась перед одним человеком, в то время как перед другим никак не хотела открываться, — то на ней заклинивало замок, то она оседала и начинала жутко скрипеть. Мистика, да и только!

Во время штормов, приходящих с моря, дом казался крепко построенным кораблем, борющимся с яростными волнами. А в ясные зимние дни, в морозные вечера, когда в парке ухали филины и совы, дом представлялся девочке надежной крепостью.

Такие крепости любят рисовать иллюстраторы детских волшебных сказок, прежде всего добрых и мудрых. Эти крепости могут стоять века, и ничего им не делается, в них всегда безопасно и спокойно всем обитателям, всегда звучит детский смех.

Топились могучие печи, пылали камины, дым из высоких труб уходил в голубое небо. Надо сказать, что в жаркие летние дни в комнатах дома всегда было прохладно.

И сны в доме снились всегда хорошие, под тиканье старинных часов, расставленных и развешанных по всем комнатам. Харальд привозил такие часы из заброшенных деревень на далеком Севере, и с любовью возился с ними, восстанавливая механизмы.

Присцилла, — именно так и звали молодую женщину, задвинув потайной ящик стола, еще раз вздохнула. У нее не было подруг, не было друзей, она никогда не выбиралась с острова. Да и нужды особой для таких поездок у нее не было. А большая часть дня уходила на ведение хозяйства.

Она и помогала своей тетке и не видела в этом ничего особенного. Большой дом, большие хлопоты. К Харальду наведывались компаньоны со свитами секретарей, приезжали юристы и технические консультанты.

Кому не было доступа в дом, так это репортерам. Жаль, было бы интересно поболтать с человеком из столицы, с представителем богемы. Ужасный Харальд распорядился поставить у причала пожарный водомет, приказал матросам топить катера с журналистами еще при заходе в гавань.