Диана Палмер: Сентябрьское утро

Нэн проследила за ее взглядом, и ее маленькое личико вспыхнуло.

— Это Блейк! — воскликнула она. — Кэтрин, ты не хочешь с ним поздороваться?

Кэтрин проглотила застрявший в горле комок.

— Да, конечно, — сказала она, следя за тем, как Мод прошла вперед, чтобы приветствовать своего старшего сына, и как Филлип небрежно помахал ему рукой с другого конца гостиной.

— Похоже, ты не в восторге от моего предложения, — заметила Нэн, от которой не ускользнул румянец, вспыхнувший на щеках подруги, и легкая дрожь руки, державшей хрустальный бокал.

— Он будет в ярости, потому что у меня нет бантика в волосах, а в руках — плюшевого медведя, — невесело пошутила Кэтрин.

— Но ты уже не маленькая девочка. — Несмотря на свое обожание Блейка, Нэн пришла на помощь подруге.

— Скажи это Блейку, — вздохнула Кэтрин. Заметив, что он сделал ей знак подойти, она пробормотала:

— Видишь? Меня вызывают в суд.

— И ты выглядишь как настоящая Мария Антуанетта по дороге на эшафот. На тебе лица нет, — зашептала Нэн.

— Ничего не поделаешь. Моя шея чует гильотину. Пока, — бросила она и, жалко улыбаясь, направилась к Блейку.

Она пробиралась вперед сквозь толпу гостей, а сердце ее колотилось в унисон с тяжелым роком, сотрясавшим стены дома. Шесть месяцев не смягчили горечи их последней ссоры, да и Блейк, судя по суровому выражению его лица, тоже ничего не забыл.

Поглядев на нее сверху вниз, он глубоко затянулся сигаретой, и она не могла не признаться себе, что темный вечерний костюм придавал ему опасную привлекательность. Белый шелк рубашки эффектно контрастировал с оливковым цветом лица и дерзким шиком смокинга. Ее ноздри уловили запах восточного одеколона — этот аромат, как эхо, отражал его притягательную силу.

— Привет, Блейк, — нервно произнесла она, радуясь тому, что Мод исчезла в толпе политиков и ей не надо изображать излишнего энтузиазма.

Его взгляд заскользил по стройной фигуре и задержался на линии глубокого декольте, открывавшего мимолетный вид на влекущие, но недоступные холмики ее высокой маленькой груди.

— Рекламируем свои достоинства, Кэт? — спросил он хрипло. — Я считал, что ты извлекла урок из истории с Харрисом.

— Не называй меня Кэт, — парировала она. — Мое платье открыто не больше, чем у других.

— Ты не изменилась, — раздраженно вздохнул он. — Все та же распущенность, капризы, вихляние бедрами. Я надеялся, что, окончив школу, ты немного повзрослеешь.

Ее изумрудные глаза вспыхнули от обиды.

— Мне уже двадцать, Блейк! Его темная бровь поползла вверх.

— И что мне прикажешь делать по этому поводу?

Она хотела ответить, что ровно ничего, что пусть он оставит ее в покое, но ее злость внезапно испарилась, и она жалобно простонала:

— О Господи, Блейк, ну зачем ты портишь мне вечер? Было так весело…

— Кому? — спросил он, метнув раздраженный взгляд на многочисленных политиков. — Тебе или Мод?

— Мод пытается сохранить заповедник в пойме Эдисто-Ривер, — произнесла она безразличным тоном. — А они хотят использовать часть прибрежной территории под промышленную зону.

— Ну конечно, теперь мы будем спасать мокасиновых змей и песчаных мух! — небрежно съязвил он, хотя Кэтрин знала, что он был таким же убежденным консерватором, как Мод.

— А мне смутно припоминается твое выступление по телевидению в поддержку идеи устроить в пойме национальный парк.

Он поднес сигарету к твердым губам.

— Каюсь, — произнес он со своей скептической неотразимой улыбкой.

Потом взглянул в сторону рок-группы, и улыбка поблекла.

— Они все время играют одно и то же? — поинтересовался он, не скрывая неприязни.

— Я не уверена. Я думала, ты любишь музыку, — сыронизировала она. Это его взбесило.

— Люблю. Но это, — он бросил выразительный взгляд в сторону музыкантов, — это не музыка.

— Мое поколение считает это музыкой, — парировала она с вызовом в сверкающих глазах. — А если она тебе не нравится, если ты такой ретроград и брюзга, зачем ты вообще притащился на этот вечер?

Он наклонился и коснулся ее щеки длинным сильным пальцем.

— Не умничай, — произнес он. — Я пришел, если честно, потому, что не видел тебя шесть месяцев.

— Зачем? Чтобы забрать меня домой и всю дорогу читать мне мораль?

Его густые брови сошлись на переносице.

— Сколько ты выпила этого пунша? — строго спросил он.

— Еще не все, — заявила она с отчаянной улыбкой и залпом осушила бокал.

— Дерзишь, девочка? — невозмутимо заметил он.