Елена Лобанова - По обе стороны любви

— Мама, мама, — подтвердила Вероника, — зови Маришку открывать!

Послышались еще шаги, возня, смех, «Ничего не говори, понятно?» — и наконец щелканье замка.

— Чего это не говори? — насторожилась Вероника, включая свет и разглядывая обеих чад.

Туська стояла торжественно-безмолвно, хитро сверкая глазами. Маришка маячила поодаль в грациозной третьей позиции, скромно потупя взор. Щеки у обеих розовые, вид здоровый и как будто невинный.

— Разбили чего? — на всякий случай предположила Вероника, начисто забыв о собственной вине.

Маришка прыснула и подпрыгнула на месте.

Туська укоризненно вымолвила:

— Мама! Ты не видишь?! — И, вытянув шею, повертела головой.

Вероника похолодела.

Тоненькие кудряшки, осенявшие Туську прозрачным золотистым нимбом, исчезли! Сквозь короткие неровные прядки жалобно просвечивала розовая кожица.

— Марина… — прошептала Вероника, все еще не веря глазам.

У Маришки тут же опустились плечи, вытянулась шея и вдвое увеличились глаза, до краев исполненные обидчивого удивления. Без сомнения, этого ребенка ждало незаурядное сценическое будущее.

— Правда же, я теперь красивая, как мальчик? — теребила руку матери Туська, доверчивая душа.

— М-м, — простонала та, отворачиваясь и посылая цирюльнице красноречивый взгляд.

— Ну жарко же, мам! Туська сказала, ей жарко. Она сама просила! — бесстыдно отреклась от ответственности виновница.

— В конце сентября — жарко? А что ж и себя не подстригла? — осведомилась Вероника, сдерживаясь из последних сил.

— Самой себя знаешь как трудно! У нас в классе некоторые девочки пробовали — несимметрично получается.

Туська удивленно вертела круглой головой туда-сюда, следя за ходом диалога.

— Ах, несимметрично! — закричала Вероника. — Так возьми налысо побрейся! Изуродовала дитя! Парикмахер! Жаропонижающее! Марсельеза!

К чему тут подвернулась марсельеза, она и сама не могла бы объяснить. Иногда слова выскакивали из нее сами собой чисто по созвучию. Но на девчонок оно произвело, как видно, магическое впечатление: через минуту обе ревели, причем Маришка буквально захлебывалась от горя, прижав к животу обезображенную Туськину голову.

— Ладно, чего уж теперь рыдать… Поздно! Суп хоть ели? — со вздохом спросила Вероника, вновь охваченная комплексом вины, и направилась к холодильнику.

— Мы немножко попробовали… — дипломатично начала Маришка.

— …холодный! — закончила за нее Вероника. — Потому и не съели! Опять сухую вермишель грызли?!

Дочь стыдливо потупила взор.

В ответном взгляде матери, наоборот, снова сверкнул огонь. Вероника уже набрала было воздуху в легкие, и отяжелевшая рука ее даже сделала было недлинный, но решительный замах… но тут из комнаты послышался вой электродрели.

Вероника остановилась.

— Так папа уже дома! Что ж вы молчите? Он шкаф чинит, что ли?

— Папа гамак делает! Настоящий! Будем качаться! — завопила Туська и, моментально оправившись от потрясения, увесистыми скачками помчалась в комнату. Маришка скользнула за ней.

С недобрым предчувствием в душе Вероника двинулась следом.

Дрель ревела, сотрясая стены. Муж с яростно-веселым лицом налегал на нее, старательно высверливая дырку в какой-то желтой полированной деревяшке. Несколько таких же деревяшек, с дырками и без, валялись вокруг. Вероника растерянно подобрала моток толстой бельевой веревки.

— Веник! Как гамачок, а? — хвастливо окликнул муж, мельком оглянувшись. — Можно каждому по штуке! Подходите, записывайтесь!

— Так лето же кончилось, — неуверенно заметила она, вглядываясь в деревяшки. Они будили в ней какое-то неясное воспоминание.

— Разве? Ну, ничего страшного! Лето — это состояние души, — наставительно сообщил он, любуясь изделием. — Теперь сеточки сплетем — и порядок! Еще и место в комнате освободилось — замечаешь хоть, мать?

Только тут Вероника увидела и ужаснулась: в комнате не было Туськиной кроватки! Так вот, значит, откуда желтенькие деревяшки!

Заметив в ее лице перемену, муж выпрямился.

— Недовольна, что ли? — удивился он. — Так ты ж сама говорила: Туське она уже маленькая! Забыла?

Она посмотрела на него: глаза чистые, недоуменные, в волосах опилки. Лицо мужа, в общем, мало изменилось за прожитое вместе время. Годы как-то не старили его.

В целом они с супругом жили, пожалуй, неплохо. Ссорились нечасто. Только вот, идя одним жизненным путем, почему-то видели разные пейзажи. Каждый свою сторону дороги. Вот как сейчас, например.