Салли Боумен - Актриса

— Алло?

Это был голос Эдуарда. Она вздрогнула как от удара. Сердце пронзила острая, мучительная боль. Затем наступила пауза, тянувшаяся бесконечно долго. Наконец он заговорил снова. Голос его звучал взволнованно и резко.

— Элен! — произнес он.

Она быстро положила трубку на рычаг.

Совещание подходило к концу. Гулд, исполнявший обязанности председателя, был совершенно недоволен его результатом. Он еще раз просмотрел лежавшие перед ним бумаги и поднял глаза на собравшихся. Их было пятеро: четверо мужчин и одна женщина. И эта женщина, которую он знал уже четыре года и которую уважал за ум и деловую хватку, готовилась совершить сейчас первую серьезную ошибку. На это ей указали и сам Гулд, и остальные присутствующие: юрист, два биржевых маклера и директор крупного банка — солидные деловые люди, чье время и советы ценились чрезвычайно дорого. Элен Харт выслушала их с вежливой, ничего не выражающей улыбкой и осталась совершенно равнодушной.

Гулд кинул на нее взгляд через стол. Сейчас она сидела, спокойно откинувшись на стуле, и с той же терпеливой улыбкой слушала юриста, скучным тоном втолковывающего ей свои доводы, словно учитель, объясняющий нерадивому ученику основные правила арифметики. До этого совещания юрист никогда не встречался с Элен, и ему, конечно, было невдомек, что за ее вежливостью таятся железная воля и несокрушимое упрямство. Гулд, который хорошо знал цену ее улыбки, хмуро наблюдал за своим неискушенным коллегой.

На руке Элен — не на левой, как полагается, а на правой — сияло обручальное кольцо с огромным бриллиантом, которое Льюис подарил ей вскоре после свадьбы. В свое время это кольцо наделало много шума и в Бостоне, и в Нью-Йорке. С самого начала совещания юрист буквально поедал его глазами. Рассуждая о преимуществах машинной сборки хлопка, он, казалось, одновременно прикидывал, на сколько может потянуть такой камешек.

Предложение, которое выдвигала Элен, на первый взгляд не содержало в себе ничего необычного. Она хотела продать часть своей недвижимости, включая поместье на юге Франции, купленное ею в 1963 году, а доход, обещавший быть достаточно большим, вложить в земельный участок, который она недавно присмотрела. Все это было вполне разумно. Гулд сам не раз советовал ей купить участок где-нибудь в Англии, где цены на землю до сих пор оставались сравнительно невысокими, а спрос на недвижимость обещал возрасти в самое ближайшее время. Да и в Нью-Йорке можно было при желании подыскать что-нибудь интересное. Гулд знал, например, о двух старых кварталах в районе Вест-Сайда, которые муниципальные власти планировали отстроить заново. Несколько месяцев назад они с Элен даже обсуждали возможность покупки одного из этих кварталов. Пользуясь подставными фирмами, можно было легко купить его по частям, а затем, когда весь участок перешел бы в ее руки, продать его с большой выгодой. Сейчас он снова напомнил ей об этом проекте, подробно остановившись на преимуществах такого типа капиталовложений. Элен молча кивнула и снова вернулась к вопросу об Алабаме.

Вопрос этот заключался в следующем: она хотела под прикрытием фирмы «Хартлэнд Девелопмент Инкорпорейтед» приобрести шестьсот акров хлопковых полей, расположенных неподалеку от провинциального городка Оранджберга и принадлежащих в данный момент некоему майору Эдварду Калверту. По мнению Джеймса Гудда, эта идея была абсолютно неприемлемой. Более того, он считал ее просто безумной.

Убедившись, что Элен настроена серьезно, он постарался навести справки об интересующем ее участке. Отчет, обошедшийся ему в кругленькую сумму, лежал сейчас перед ним на столе. Судя по тому, что в нем говорилось, сделка не обещала для Элен никаких выгод.

На протяжении последних двенадцати лет Калверт старательно занимался механизацией труда на своих плантациях. Большая часть урожая убиралась уже не вручную, а с помощью комбайнов, что позволило ему значительно сократить число наемных рабочих. Для закупки необходимого оборудования ему приходилось брать ссуды в банке под залог своего поместья. Если бы не постоянно меняющиеся цены на хлопок и не излишняя самонадеянность, присущая Калверту, он в конце концов обязательно расплатился бы с долгами. Однако при наличии указанных факторов сделать это было чрезвычайно трудно.

Примерно два года назад банки, в которые Калверт заложил свой участок вместе с усадьбой, начали проявлять признаки беспокойства. Проценты на взятые им ссуды росли не по дням, а по часам, а доход от плантации уменьшался год от года. В 1963 году после сильной засухи и болезни, неожиданно поразившей хлопок, Калверт потерял почти весь урожай. В настоящее время он находился на грани разорения и с отчаянием утопающего, хватающегося за соломинку, пытался продать хотя бы часть своих угодий. Но любому здравомыслящему человеку было ясно, что, урезая плантацию, Калверт лишает себя последнего шанса на спасение. Он надеялся, что отсрочка поможет ему одержать временную победу, и не замечал, что проигрывает все сражение.