Дженнифер Блейк: Бесстыдница

— Когда я был бы далеко отсюда, на другом конце земли.

Она не удивилась, услышав такой ответ.

— Где ты нашел ее? Или папка была у тебя с самого начала? — напряженно спросила Камми.

— Я просматривал финансовые отчеты, которые хранились в старом сейфе. Это железное чудовище стоит в директорском кабинете со дня основания фабрики. Так вот там, в утробе этого сейфа, я обнаружил стопку бухгалтерских книг, которые вел еще Джастин. Может быть, их не выбросили из сентиментальности, а скорее всего просто засунули подальше и забыли об их существовании. Как бы там ни было, я стал листать их, и оттуда выпала эта папка.

Камми долго не отрывала от него пытливого взгляда. Похоже, сомневаться в его искренности не было причины.

— Я прочитала, что там написано. Выходит, что моя прабабка решила отдать Джастину Сейерзу триста акров земли в обмен на земельный участок площадью в три тысячи акров и один доллар. Да, чуть не забыла, еще Джастин обязался оказать Лавинии какие-то услуги. Что это все значит, хотела бы я знать?

Рид провел ладонью по волосам и сжал пальцами затылок. Не поднимая глаз от стола, он сказал:

— Документ называется договорным обязательством. Это добровольное соглашение физических лиц о частной передаче собственности. Луизиана входит в число немногих штатов, в которых подобная операция узаконена. В соответствии с этим соглашением Лавиния произвела передачу трехсот акров земли Джастину в обмен на три тысячи акров девственного леса. Доллар фигурирует ради формальности. Насчет же каких-то там услуг ничего сказать не могу — не имею об этом ни малейшего понятия.

— Насколько я поняла, триста акров были частью поместья, принадлежавшего матери Лавинии. Поместье досталось Лавинии по наследству и располагалось недалеко от Гринли. Она имела полное право распоряжаться этой землей по своему усмотрению.

— В обмен же она получила совершенно дикий, никогда не возделывавшийся участок далеко за рекой. Добраться туда было очень сложно, — уточнил Рид. — Честно говоря, не такая уж плохая сделка, а?

Камми бросила на него гневный взгляд.

— С деловой точки зрения, эта сделка просто замечательная. Эти самые три тысячи акров в конце концов стали заповедником. Ты можешь себе представить, чего бы эта земля стоила сегодня?

— Я все это прекрасно понимаю и не раз думал об этом, — сухо ответил Рид.

— Значит, моя прабабушка и твой прадед, которые когда-то были любовниками, жили по разные стороны заповедника, и между ними ничего не было, кроме заросшего лесом участка земли.

Рид облокотился на стол и уперся подбородком в ладонь.

— Была еще хорошо протоптанная тропинка, пересекавшая этот лес. Когда я был мальчишкой, она еще не совсем заросла.

— Ты шутишь, — не поверила Камми.

— Вот тебе крест.

Камми встретила открытый взгляд Рида. Он говорил правду. Взяв со стола чашку, она сделала глоток и почувствовала, как в нее вливаются силы и тепло. Поставив чашку, Камми снова дотронулась до пахнувшей сыростью папки.

— А ведь здесь нет ничего такого, о чем бы мы не догадались, если бы проанализировали всю ситуацию. Так почему же ты не показал ее мне?

— Мне казалось, ты твердо знала, как поступать с фабрикой. И тогда я подумал, что тебе нужно дать возможность претворить планы в жизнь.

— Куда же в таком случае подевалось твое стремление заботиться о людях, а не о дятлах?

— Я, вероятно, просто беспринципный человек. Ты это хотела сказать?

— Наоборот, — рассудительно ответила Камми. — Мне кажется, все дело в том, что, по твоему мнению, Лавиния оказалась в очень невыгодном положении. И ты захотел через много лет восстановить справедливость. На место Лавинии ты поставил меня, а сам решил выступить в роли Джастина. И даже не задумался над тем, что твой прадед, дед и отец — все они посвятили жизнь фабрике, ставшей для них родным детищем. Ты не посчитался с тем, что это твое наследство.

— Ты не права, — сдержанно возразил Рид.

— Неужели? Скажи еще, что не собирался уехать отсюда, оставив мне фабрику. Что не хотел подарить мне свое наследство во имя… во имя прошлой любви и в память оказанных мне услуг? Почему ты вдруг решил, что я приму этот дар, зная, что по закону фабрика не принадлежит мне?

— Понимаешь, Камми… — начал Рид, встревожен-но поднимая на нее взгляд.

Но она торопливо продолжала, не давая перебить себя:

— А ведь я — не Лавиния, Рид. Мне нужно не только твое великодушие и воспоминания о прошлом. Я не собираюсь прятаться от трудностей и сплетен, чтобы посвятить всю оставшуюся жизнь одной лишь благотворительности. Я не стыжусь того, что было между нами. И меньше, чем на любовь, я не согласна.