Инга Берристер - Дочь Севера

Но уж я-то здесь не на отдыхе, и не собираюсь менять наряды каждые пять минут, подумала Амели, и зачем я только все это сюда тащила. Все благодаря подругам! Они основательно потрудились над моим гардеробом до отъезда.

Амели знала, что на Востоке от женщины ждут скромности, и потому, несмотря на протесты подруг, выбирала рубашки с длинными рукавами и юбки ниже колена. Но, как выяснилось, приезжие совершенно не придерживались местных обычаев, и никто от них этого не требовал. Поэтому, надень она даже бикини, и то оказалась бы более одета, чем некоторые туристки.

Но дома, в Париже, она предпочла выбрать прохладные льняные костюмы и скромные закрытые купальники. Правда, она все же не устояла и купила брючный костюм из шелка матового кремового цвета.

К брюкам прилагался облегающий блейзер с таким глубоким вырезом, что открывал большую часть груди. Но напрасно продавщица и подружки убеждали ее купить именно его.

— У вас прекрасная фигура, — настаивала продавщицу.

Но Амели вместо этого купила строгий френч со стоячим воротничком из той же коллекции.

Теплая улыбка появилась на ее губах при воспоминании о том, как две самые отчаянные из ее подруг наперебой убеждали ее купить костюм в восточном стиле, состоящий из топа, не доходящего до талии и украшенного бахромой и кисточками, и шелковых брюк, низко сидящих на бедрах. Такой наряд оставлял бы ее пупок открытым, и великолепно подошел бы для исполнения танца живота. Но они зря старались.

Внезапно вспомнив о дедушке, Амели поморщилась. Был ли он настолько болен, как тетя пыталась представить? Или это просто ложь, очередная попытка заставить меня плясать под его дудку? Она нахмурилась. Я не собираюсь сдаваться! Мама рассказывала, что дедушка большой любитель поиграть с людьми в «кошки-мышки». Скорее всего, этот мнимый приступ — всего лишь продолжение его игры. Если это правда, он от меня доброго слова не дождется! Но что, если я ошибаюсь, вдруг он действительно очень болен?

Хотя Амели тронули доброта и внимание, с которыми ее встретили дядя и тетя, ее неприязнь к дедушке со временем только усилилась. У меня есть все основания не любить его и не доверять ему, сказала она себе. Так почему же мне так пусто и одиноко оттого, что меня до сих пор не приняли в его семье? Отчего меня так волнует все, что там происходит?

Пока она сидела в холле, мимо нее прошла большая семья: все три поколения, счастливо болтающие друг с другом. Внезапно Амели почувствовала зависть и попыталась изо всех сил подавить это чувство. Ей на ум невольно пришли воспоминания детства, ощущение того, что она не такая, как все, боль ее матери и чувство бессилия от невозможности что-нибудь изменить. Она завидовала другим детям, которые на Рождество показывали подарки от любящих бабушек и дедушек.

Я, кажется, расчувствовалась, подумала Амели. Дедушка пригласил меня сюда по одной единственной причине, и к любви она не имеет никакого отношения! Я просто ценная фигура в его игре, ведь он любит играть чужими жизнями, чтобы увеличить свое влияние и власть.

Но что, если… если он серьезно болен? Что, если произойдет что-то непоправимое до того, как мы с ним встретимся?

Проглотив комок в горле и сморгнув непрошеные слезы, Амели пошла к лифтам. Лучше она отправится в номер и там решит, как провести остаток дня.

Номер, в котором ее поселили, был роскошным, элегантным, здесь легко могла бы разместиться целая семья. В нем была огромная ванная с душевой кабинкой, а также отдельная гардеробная и спальня с самой большой кроватью, на которой она когда-либо спала. Кроме того, там был огромный балкон с шезлонгом, выходящий на один из внутренних двориков отеля.

Войдя в номер, Амели подошла к туалетному столику и поставила на него сумочку. Взглянув в зеркало, она застыла, не веря своим глазам. В зеркале отражалась кровать и… мужчина, который на ней лежал. Ее будущий соблазнитель у сообщник. Его руки были свободно заложены за голову, а тело почти полностью обнажено, если не считать полотенца, обернутого вокруг бедер. Капли воды блестели на его коже, как будто он только вышел из душа… Из моего душа, гневно напомнила себе Амели, не в силах скрыть потрясения от увиденного. Она повернулась и недоверчиво уставилась на него.

В ее номер, так же, как и в другие номера на этом этаже, можно было попасть только на лифте, войти в который можно было только при помощи личного ключа! Но для этого мужчины, похоже, не было ничего невозможного.