Николас Спаркс - Последняя песня

— Привет, солнышко, — кивнула та.

Ронни вопросительно посмотрела на отца.

Я должен был ей сказать, — пояснил он.

— Как ты? — спросила мать.

— Я в порядке, Ким.

Мать восприняла это как предложение войти.

— Думаю, нам всем нужно поговорить, — объявила она.

Наутро Ронни приняла очень важное решение и стала ждать мать.

— Ты уже собралась?

Она окинула мать спокойным, но решительным взглядом.

— Я не еду с тобой в Нью-Йорк.

Ким уперла руки в бока.

— Я думала, мы это уже обсудили.

— Нет, — бесстрастно заметила Ронни. — Ты обсудила. Но я не еду с тобой.

Мать не придала значения словам дочери.

— Что за чушь! Конечно, ты едешь домой.

— Я не вернусь в Нью-Йорк, — повторила Ронни, не повы­шая голоса.

— Ронни...

Она покачала головой, сознавая, что в жизни не была более серьезной.

— Я остаюсь, и больше мы об этом не говорим. Мне уже восемнадцать, и ты не можешь заставить меня ехать. Я взрослый человек и могу делать что пожелаю.

Мать нерешительно переступила с ноги на ногу.

— Ты... — наконец выдавила она, обводя взглядом комнату и пытаясь говорить как можно убедительнее, — не можешь брать на себя такую ответственность.

Ронни шагнула к ней.

— Не могу? А кто о нем позаботится?

— Мы с твоим отцом говорили об этом...

— О, ты имеешь в виду пастора Харриса? — усмехнулась Рон­ни. — Можно подумать, он позаботится о па, если тот лишится сознания или снова начнет харкать кровью! Пастор Харрис прос­то физически на это не способен!

— Ронни... — снова начала мать.

Ронни воздела руки к небу. Никакие уговоры не подейству­ют: ее решимость только росла.

— Если ты до сих пор зла на него, это еще не значит, что я тоже должна злиться. Я знаю, что сделал па, и мне очень жаль, что он тебя ранил, но это мой отец. Он болен, нуждается в моей помощи, и я буду здесь, потому что ему плохо. Плевать мне, что у него был роман. Плевать, что он нас оставил. Но он мне небез­различен.

Похоже, она впервые застала мать врасплох.

— Что твой па говорил насчет этого? — очень тихо спросила она наконец.

Ронни хотела запротестовать, объяснить, что все это не име­ет значения, но что-то помешало. Лицо матери стало таким странным... почти виноватым. Словно... словно...

Она с ужасом уставилась на мать. Кажется, ее осенило.

— Это не у па был роман. У тебя, — медленно выговорила она.

Мать не шевельнулась, только потрясенно ахнула. Реаль­ность обрушилась на Ронни словно удар в челюсть.

Это мать изменила отцу, а не наоборот. И...

В комнате вдруг стало душно. Ронни поднесла руку к горлу.

— Так вот почему он уехал! Потому что все узнал. Но ты все это время позволяла мне верить, что именно он виноват, хотя сама вынудила его покинуть Нью-Йорк! Как ты могла?! — вы­палила она, начиная задыхаться.

Мать, казалось, потеряла дар речи, и Ронни вдруг спросила себя, да знала ли ее вообще.

— Это Брайан?! — вскрикнула она. — Ты изменяла папе с Брайаном?

Мать продолжала молчать. И Ронни поняла, что это правда. Мать постоянно давала понять, что это отец бросил их, причем без всякой причины.

«А я из-за этого три года с ним не разговаривала...»

— Знаешь что? — отрезала Ронни. — Мне все равно. Безраз­лично, что случилось между вами. Безразлично, что случилось в прошлом. Но я не оставлю папу, и ты не сможешь...

— Кто это не уезжает? — вмешался Джона, вошедший в ком­нату со стаканом молока. Судя по голосу, брат был в панике. — Ты остаешься здесь?

Несколько секунд ушло на то, чтобы справиться с гневом.

— Да, — ответила она наконец, надеясь, что голос ее не вы­даст. — Я остаюсь.

Джона поставил стакан на комод.

— Тогда я тоже остаюсь! — объявил он.

Лицо матери на миг стало беспомощным, и хотя гнев Ронни все еще не прошел, она ни за что не позволит Джоне смотреть, как умирает отец!

Она подошла к нему и присела на корточки.

— Понимаю, дорогой, но нельзя, — мягко ответила она.

— Почему? Ты же остаешься!

— Но у меня нет занятий!

— А я могу ходить в школу прямо здесь! Мы с па говорили об этом!

Мать шагнула к ним.

— Джона!

Но он неожиданно отскочил, поняв, что перевес не на его стороне.

— Плевать мне на школу! — панически завопил он. — Это несправедливо! Я хочу остаться!

Он хотел сделать ей сюрприз. По крайней мере таков был его план.

Он давал концерт в Олбани. Следующий был назначен через два дня, в Ричмонде. Когда Стив бывал в турне, родных, как пра­вило, не навещал. Так было легче поддерживать тот ритм, в ко­тором он переезжал из города в город. Но на этот раз у него об­разовалось немного свободного времени, и он вот уже две неде­ли не видел семью. Поэтому Стив сел в поезд и прибыл в город как раз во время ленча, когда толпы служащих валом валили из офисов в поисках еды.