Игорь Матвеев: Любийца

Я вышла из машины и подала ему документы. Минуту он бегло просматривал их.

— И что мне с вами делать, гражданка э… Наталья Уличева? — произнес он чуть мягче.

— Что хотите. Штрафуйте, отбирайте права, сажайте в тюрьму. Расстреливайте.

Он опять перевел взгляд на меня и изучал значительно дольше, чем мои водительские права. Потом сказал совсем неожиданную вещь:

— Вам… плохо?

Не надо ему было делать этого. После этих слов все то, что копилось во мне последние недели, вдруг хлынуло наружу безудержным потоком.

Я упала к нему на грудь, даже не успев подумать, как это может выглядеть со стороны. Вот, оказывается, и все, что мне было надо: упасть на сильную мужскую грудь — и больше не держать себя в тисках. Меня била дрожь, а с губ срывались стоны и бессвязные слова, искаженные всхлипами:

— Дальше… не могу… больно… не могу… Господи… за что?

Он растерялся. Наверное, стоять так, при исполнении, с рыдающей женщиной на груди под взглядами проезжающих водителей, было ужасно глупо: Но и оттолкнуть меня он не мог. Он положил мне на спину руку, вроде как полуобнял, и пробормотал:

— Ну, ну… что вы, в конце концов… ну, успокойтесь же.

Через какое-то время мои рыдания начали стихать. Мне стало очень неловко.

— Простите, — оторвавшись от него, я отступила на шаг. — Бабья истерика.

— Кто сказал, что истерика плохо? — мягко произнес он. — Истерика — это разрядка. Ведь вам теперь легче, да?

Странные, совсем не ментовские были эти слова. И глаза у него при этом стали какими-то не ментовскими. Я не ответила, подумав про себя, что, наверное, мне и правда немного полегчало. Как ни удивительно, но, несмотря на разницу в возрасте, он утешал меня почти по-отцовски!

— Знаете что? — вдруг сказал он. — Боюсь, в таком состоянии вы далеко не уедете. Не стоит испытывать судьбу. Садитесь в мою машину, я отвезу вас домой.

Я нашла в джинсах платок, вытерла слезы и покорно пошла к «девятке», в которой громко шипела, трещала и разговаривала сама с собой рация. Мент последовал за мной, но остановился на полпути.

— А ваша машина?

Я безразлично повела плечом.

Он подумал немного и заявил:

— Знаете, сделаем так: я сейчас поставлю ее на заправку, здесь недалеко, а после работы пригоню вам.

Мне было все равно. Я даже не удивилась тому, что в обязанности гаишников стала входить транспортировка «на дом» машин нарушителей.

— Ключи там? — осведомился мент.

Я кивнула. Он залез в мою машину, и она слегка просела под его весом. Напоследок мужчина еще раз посмотрел на меня, умело вырулил на проезжую часть и рванул с места.

«И правда, Безумный Макс», — подумала я.

Я знала ту заправку. В далеком счастливом прошлом мы с Вадимом нередко заливали там бензин в наш «гольф». Когда Санька был маленький, он неизменно советовал: «Пап, ты только побольше лей, чтобы надолго хватило!». Когда стал постарше, внимательно смотрел на мелькающие цифры табло бензоколонки. Мы переглядывались с Вадимом и улыбались.

Теперь Саньки нет… Вадима нет… Ничего нет…

Я опять заплакала, но тут же спохватилась и принялась платком гасить свои слезы, как пожарный гасит начинающийся пожар, не давая ему разгореться вовсю.

По пути домой он молчал, а я, безучастно глядя на мелькавшие за окном опостылевшие картинки, думала: зачем он везет меня туда, откуда я только что сбежала? Туда, где все напоминает о том, что уже никогда не вернется? Как дожить до ночи? И как прожить следующий день? А потом еще один? И еще… и еще. Зачем он остановил меня?

Он свернул в переулок и, умело лавируя между запаркованными машинами, подъехал к нашему дому.

— Здесь?

Я кивнула.

Мент вышел из машины, зашел на мою сторону, распахнул дверцу.

Я вылезла, чувствуя, что ноги держат меня как-то не совсем надежно. Я сделала шаг к подъезду, покачнулась и ухватилась за его руку. Если мент и хотел уехать сразу, то теперь уже не мог не помочь беспомощной женщине.

— Я доведу вас до квартиры, — пробормотал он. — Какой код?

— Триста десять.

Мужчина ткнул пальцем в кнопки, замок двери щелкнул. Мент потянул меня за собой. Неуверенно переставляя непослушные ноги, я вошла в подъезд. Если некий любопытствующий сосед наблюдал за нами через щелку в занавеске, он мог решить, что непривычно галантный милиционер доставил домой нетрезвую даму.

Мы поднялись на лифте на четвертый этаж. Стоя перед дверью квартиры, я достала из кармана ключ. Рука дрожала, и он мягко забрал его у меня. Сам открыл дверь и отступил, пропуская меня.