Дмитрий Ребров - Шалости фортуны

История, рассказанная пожилым доктором в пригородной электричке на перегоне Малаховка — Выхино

Кому-то мой рассказ покажется банальным. Возможно, так оно и есть, но я все-таки прошу меня выслушать: на то у меня свой резон. А какой — узнаете позже…

Женя Пахомова работала в библиотеке и была одинока как перст.

Сюда, в Выхино, она переехала три года назад, вскоре после смерти мамы. Сын ее соседей по коммуналке неожиданно быстро разбогател и захотел остаться в квартире один. Своим родителям он купил «двушку» неподалеку, а Жене предложил однокомнатную в любом из «спальных» районов по ее, Жени, выбору. Она с отчаянием утопающей ухватилась за это предложение. Жене казалось, что смена обстановки поможет изменить саму ее жизнь. А ее жизни перемены были крайне необходимы: умер единственный дорогой человек, и одиночество обрушилось на Женю всей своей удушливой и холодной тяжестью.

Беда еще была в том, что у нее никак не складывалась личная жизнь.

К несчастью, Женя была абсолютно убеждена в том, что она некрасива. Она стеснялась своего маленького роста и чрезмерной, по ее мнению, худобы. А огненно-рыжие волосы и обильно рассыпанные по лицу, шее, плечам и даже рукам веснушки и вовсе приводили ее в отчаяние. За ее неординарную внешность институтские остряки в свое время прозвали Женю Антошкой, и эта обидная кличка прилипла к ней намертво.

Но главной причиной неуспеха у мужчин была, конечно же, не внешность, а прямо-таки фантастическая робость и застенчивость, которыми Женю щедро наградили матушка-природа, родная матушка и ее собственные комплексы. В самом деле, ну как можно было расслышать ее дивный грудной голос, если с мужчинами Женя говорила всегда очень тихо, почти шепотом! Как можно было разглядеть невероятной, небесной голубизны глаза, если Женя никогда не поднимала их на собеседника! Как можно было оценить ее волшебную, полную женственности и красоты пластику, если вытащить Женю на танец не смогла бы и рота гвардейцев-десантников!

С такой манерой общения шансов привлечь мужское внимание у Жени, увы, почти не было…

Одиночество вообще страшная штука. А для женщины, особенно молодой женщины, оно и вовсе губительно. Родных у Жени не было, институтские подруги все давно повыходили замуж и, обремененные своими заботами, как-то незаметно исчезли из ее жизни. Надежды же на создание собственной семьи у нее почти не осталось. А время неумолимо, и каждый прожитый день невыносимо скучен и сер, и все ясней и неизбежней становился горький итог: жизнь не удалась!

…Однажды вечером Женя коротала время с томиком Ахмадулиной и наткнулась на хорошо знакомые строчки:

И вдруг, как озарение, стало ясно, что это про нее, Женю. Что именно сейчас, в эту самую секунду, циркуль ее одиночества круг замкнул. Все. Больше ждать нечего.

Горячей волной нахлынуло отчаяние. Жалость к себе бритвой полоснула по сердцу, и полились потоком горькие слезы обиды на жизнь, на судьбу, на саму себя, на весь свет…

Женя проревела всю ночь, а утром поехала на Птичий рынок и купила щенка — милого ушастого спаниеля. Ведь если есть у человека сердце, то оно не может не любить, и если есть тепло души, то совершенно необходимо им с кем-нибудь поделиться. Пусть не с любимым, пусть не с родным человеком. Хоть с кошкой, хоть с собакой, хоть с кем-нибудь!..

По воскресеньям Женя с Маней ходили в Кусковский парк. Маня, молодая развеселая спаниелиха, обожала эти прогулки. Сколько необычных и волнующих запахов и звуков! Сколько радости — побарахтаться в глубоком пушистом снегу!

В этот раз они гуляли дольше обычного. Женя замерзла и позвала Маню домой. А та, похоже, домой не собиралась. Она деловито шарила по кустам, словно что-то там потеряла. Вдруг Маня резко изменила направление и кинулась к скамейке, на которой с отсутствующим видом сидел какой-то толстяк. Она подлетела к нему, схватила лежавшие рядом перчатки и молнией метнулась в кусты. Толстяк вздрогнул от неожиданности, вскочил и завертел забавно головой, пытаясь понять, что произошло.

— Маня, вернись немедленно! — закричала Женя. — Я кому говорю? Маня, ко мне!

В ответ из кустов раздался веселый лай.