Татьяна Ковалева - С тобой навсегда

Я привстаю с колен. Замечаю, что они болят у меня — глубоко в кожу через чулки впились песчинки. Теперь я знаю, что чувствуют дети, которых чересчур строгие родители за шалости ставят на гречневую крупу коленями.

Но я и мои ощущения — сейчас дело десятое.

Пытаюсь за плечи приподнять пострадавшего, привести его в чувство. Успокаиваю.

Возможно, успокаиваю я больше саму себя, чем его:

— Все будет хорошо! Это только обморок! Жить будем…

«Мне бы помог кто-нибудь! — я оглядываю пустынную в этот час улицу, тусклые фонари. — Ну Кандидат! Ну трус! Как резво смылся! Разве не подлец?»

Стараюсь растормошить мужчину:

— Очнитесь! Очнитесь же!..

Я все-таки приподнимаю его за плечи. Голова его запрокидывается назад, дыхание вырывается с хрипом. Хрип этот пугает меня. Я плачу от страха и бессилия. Я поддерживаю пострадавшему голову, как поддерживают голову новорожденному. Потом присаживаюсь на корточки, думая о том, что платье мое вот-вот разойдется по шву.

Осторожно опускаю голову мужчины себе на бедро. Он дышит ровно, но все еще не приходит в себя.

Сижу так некоторое время. Жду чего-то. Не отдавая себе отчета — чего именно? Помощи, наверное. Конечно, помощи. Когда-нибудь кто-то пройдет по тротуару. Я попрошу позвонить в травматологию… Или проедет по проулку автомобиль. Я попрошу отвезти нас… нас… с этим человеком в ближайшую клинику.

«Сейчас бы капельку нашатырного спирта…»

Вдруг слышу: действительно урчит тихонько мотор. Приближается какая-то машина. Вот свет фар вырывается из-за поворота. Этот свет ослепляет меня. Машина останавливается рядом, негромко хлопает дверца. Я, на некоторое время ослепленная, не вижу вышедшего к нам водителя. Понимаю только, что он растерянно топчется рядом. Наконец вижу ноги его в свете подфарников, вижу знакомые туфли с оборванными шнурками…

Вот слышу и голос его очаровательный, немного гнусавый:

— Люба, извини! Я просто испугался… и не мудрено… Но я же вернулся… Ты же видишь меня! Вот он я… Чего ты молчишь, Люба? Он что… умер?..

Голос осекся.

Теперь я хорошо вижу Кандидата. Он бледен, как смерть. Он медленно пятится к машине…

«Сейчас точно укатит! И на этот раз — совсем!»

Я говорю:

— Успокойся! Он жив… Обморок.

— Жив… — облегченно выдыхает Кандидат и перестает пятиться. — Ну конечно, жив!

— И даже как будто переломов нет. Нашатырь нужен. У тебя же в машине должна быть аптечка.

— Сейчас, — Кандидат бросается к «мерседесу», все переворачивает в салоне, потом вылезает на тротуар и разводит руками. — Нет аптечки. Не знаю, куда подевалась… Всегда была — валялась сзади. А сегодня… Все как-то не ладится сегодня.

— Ладно, — вздыхаю. — Надо отвезти его куда-нибудь. В больницу. Не сидеть же здесь.

— Сейчас, сейчас! — суетится Кандидат. — Отвезем. Но только не в больницу. Сама понимаешь… Тем более, говоришь — простой обморок. По щекам надаем! Есть такой метод. Или можно ухо накрутить — тоже приводит в чувство. В больницу не надо. Зачем в больницу? Там какой-нибудь умник номера запишет. Потом прав лишат. А куда я без машины? Мне же ходить трудно…

«Ах, вот оно что! Действительно! — усмехаюсь. — В этом направлении я и не подумала!»

— Как представлю себя в общественном транспорте… — все еще ноет Кандидат над пострадавшим. — Мне от одной такой мысли дурно делается!

Мы подхватываем мужчину: Кандидат — под мышки, я — за ноги; укладываем его на заднее сиденье. Я сажусь тоже сзади — придерживаю голову пострадавшего. Я все боюсь, что ему будет трудно дышать. Еще я побаиваюсь, что есть черепно-мозговая травма. Вдруг откроется рвота, и он захлебнется…

Кандидат садится за руль, едет куда-то. Непрерывно бубнит себе под нос:

— Как он выскочил — подлец! Извини, конечно! Да прямо под колесо. Я и ехал не быстро. Я вообще никогда не езжу быстро… Все так неожиданно случилось! Но я не виноват! Это он! Надо же осмотреться, прежде чем дорогу переходить.

Выезжаем на центральные, ярко освещенные улицы.

В свете фонарей я могу рассмотреть пострадавшего как следует. Вроде бы ран нет. Нет даже сколько-нибудь заметных ссадин. Кажется, легко отделались… Дышит ровно. Такое впечатление, что спит. Пожалуй, немного бледен.

Я внимательно разглядываю лицо.

«Симпатичный! Хорошо, со вкусом одет. Просто, но с лоском каким-то… Нежная золотая цепочка на шее».

Взглядываю на Кандидата:

— Слышишь, Вениамин, по-моему, это не наш…

— В каком смысле?

— Думаю, он иностранец.