Дарья Панкратова: Городская орхидея

Любые совпадения с реальностью являются именно совпадениями.

Кира вошла в вагон метро на «Пушкинской». Вагон был новым и чистым, но в самом конце пассажирские сиденья отсутствовали полностью. Кира устало прислонилась к стенке.

Напротив Киры стоял парень, тоже прислонившийся к стене. Он был довольно высоким. Высоким даже относительно Киры. Взглянув прямо, Кира не увидела его глаз.

Нет, виной тому были вовсе не темные очки. Просто поручень находился прямо перед глазами парня.

Кира засмеялась про себя. На губах это проскользнуло лишь легкой улыбкой. Наверное, скучно этому красавцу всю дорогу лицезреть металлический поручень. Впрочем, он может смотреть вверх или вбок, изучая вагонную рекламу. Или он смотрит себе под ноги? На мгновение Кира пожалела, что не может составить себе полного представления о его облике. Лицо было интересным, подбородок – классическим и спокойным, лоб – ровным и высоким… да и рот отличался гармоничностью: четко очерченный, не сжатый… Хорошая, хотя и чересчур короткая, на вкус Киры, стрижка. Забавно: Кира могла изучать все, что угодно, не касаясь лишь глаз: длинные брюки со стрелками, обыкновенные ботинки, чуть легче, чем по сезону, кожаная куртка… Ровный, здоровый цвет лица. Тонкие, но не худые пальцы.

Вагон качнулся. Кира инстинктивно облокотилась о стену. Парень даже не шелохнулся, держа равновесие.

Больше изучать было нечего. Кира извлекла из кармана джинсов свой тонкий мобильный телефон и принялась стирать старые смс-сообщения. Накопилось их за последнюю неделю порядочно. Входящие, исходящие… Кира беглым взглядом оценивала их полезность или актуальность, а потом двумя нажатиями кнопок стирала ненужные.

На площади Восстания народ вымело из вагона, освободилась куча мест. Кира, не глядя, примостилась на обтянутое гладкой кожей сиденье. Мобильник продолжал попискивать в ее руках.

Она даже не заметила, а, скорее, почувствовала, что вместе с ней архивы смайликов, шуток, уточнений и прочей информации читает кто-то еще. Нагло, не смущаясь, через плечо. Кира холодно глянула через это самое плечо…

Теперь она могла вдоволь изучать глаза «спокойного и четкого» мужчины в обыкновенных ботинках. Он смутился, однако глаза не отвел.

– Извините.

– Что? – на всякий случай переспросила Кира, которая терпеть не могла разговаривать в метро, когда шум поезда съедает добрую половину слов и звуков.

Парень жестом указал на телефон, который Кира держала в руках. Улыбнулся:

– Иногда взгляд сам зацепляется за строчки, начинаешь читать словно бы инстинктивно, а потом понимаешь, что это невежливо, но оторваться уже не можешь.

– Тоже инстинктивно? – Кира невольно улыбнулась.

– Когда как. Иногда попадается интересная книга. Бывает, достаточно абзаца или двух-трех предложений, чтобы зацепило. В таких случаях стараюсь заглянуть на обложку, чтобы увидеть название и автора и больше уже не таращиться назойливо в чужую книжку.

Кира засмеялась.

– Книжек мне не жалко. Иногда могу даже раскрыть ее шире или пододвинуть чуть ближе к соседу. Правда, люди смущаются, перестают читать. Иные принимаются делать вид, будто и вовсе смотрели в стену.

– Или на рекламу…

– Именно, – кивнула Кира, – но сообщения в телефоне – это все-таки довольно личное.

– Поэтому я и сказал «простите».

– Ничего страшного.

– Я действительно не могу без чтения. Привык с детства… и книжки попадались все больше хорошие, стоящие. А по работе приходится перелопачивать тонны специальной литературы. Знаете, маркетинг, всякие экономические пособия, сто законов рекламы… Давно уже не держал в руках книжки просто для удовольствия. Поэтому в транспорте, когда вчитываюсь в чей-то текст, и он оказывается интересным, не могу оторваться. – Он широко улыбнулся.

«Надо же. Романтично, конечно, звучит… И что с того?»

Не зная, что делать или говорить дальше, Кира повертела в руках телефон, экран которого успел потухнуть.

– А вот эти стихи, – вдруг спросил парень, – которые были в сообщении… Это чьи? Вам кто-то такое пишет?

Кира рассмеялась, процитировала:

– Я дважды пробуждался этой ночью и брел к окну, и фонари в окне, обрывок фразы, сказанной во сне, сводя на нет, подобно многоточью, не приносили утешенья мне.

– Да. Что это?

Кира кашлянула:

– Это Бродский. Подружка таким способом развлекается. Ну, у нее там любовные томления, но, поскольку я уже знаю всю ее драму наизусть, она выбирает у поэтов подходящие к своим состояниям четверостишия и присылает мне. Выбирает моменты, когда я не слишком-то могу разговаривать.