Даниэла Стил - Все могло быть иначе

— Мама, она тут ни при чем, — медленно двигая губами сказала Андреа. — Эрику вот уже несколько месяцев нравится младшая сестра Пэтти.

— Откуда ты знаешь?

— Помнишь, когда мы были в Бэзе, он звонил, чтобы поговорить с тобой? А ты с Дэвидом была где-то на обеде.

Кэрли кивнула.

— Мы проговорили с ним больше часа.

Она поправила шарф, сползающий на лоб.

— Эрик говорил как-то глупо и непонятно, потом я догадалась — он хотел выяснить, чего ждет девочка при первом свидании с мальчиком.

У Кэрли все задрожало внутри, когда она заметила сколько сил тратит Андреа на разговор с ней.

— Эрик очень хочет, чтобы ты вернулась домой, и Шон тоже.

— Я тоже соскучилась по ним.

Андреа лежала несколько секунд спокойно, наматывая провод от наушников на палец.

— Я хотела спросить тебя кое о чем…

— Давай отложим это. Тебе необходимо отдохнуть.

Андреа сделала вид, что не слышит мать.

— Помнишь ту ночь, когда ты сказала мне, что мужчины становятся отцами не физиологически, а только жизнь делает из них отцов.

— Вспоминаю что-то похожее.

Кэрли сомневалась, что когда-либо вообще забудет эту ночь, хотя после нее уже случилось немало других незабываемых событий. Но она никак не могла согласиться, что эти слова относятся к Итену.

— Как ты думаешь, сколько времени требуется для этого?

— О чем ты говоришь, Андреа, не понимаю?

— Может ли уже Дэвид стать моим отцом?

Спазм сжал горло Кэрли. Это лишь вопрос времени, Андреа скоро узнает правду — через день, неделю, месяц или два, не больше.

— Да, — ответила Кэрли.

Девушка закрыла глаза и лежала неподвижно так долго, что матери показалось, будто она заснула.

— Я слушала компакт-диски, которые позавчера принес мне Джеффри. Прекрасная музыка, мама. Поет человек по имени Янни. Ты когда-нибудь слышала о нем?

— Нет, но это ничего не значит. Последний компакт, который я покупала совсем мне не запомнился…

— Я хотела, чтобы ты взяла эти диски.

Кэрли не понравилось услышанное.

— Когда они станут тебе ненужными, я буду уже очень стара.

Андреа смотрела на мать, в глазах была мольба защитить ее.

— Мы не можем больше так вести себя, — сказала она совсем тихо. — Не надо больше обманываться. Не делайте так, чтобы я не успела попрощаться с вами.

— Ты не умрешь, — запротестовала Кэрли.

Какой-то сверхъестественный страх, мелькнувший за этими словами, заставил ее взять себя в руки.

— Не хочу, чтобы ты так говорила.

— Я так больна, мама. И так устала, что не хочу больше бороться.

— Ты не должна сдаваться, Андреа. Подумай о том, ради чего стоит жить.

Боже мой, она должна понять это. Хотя восемнадцать лет это очень мало, чтобы осознавать, что значит лишиться будущего. Как заставить ее понять чего она может лишиться — любви между ней и Джеффри, радости нянчить своего ребенка и видеть, как он растет.

— Я думаю о тех замечательных местах, которые хотела бы увидеть, но уже не смогу, о любимых занятиях, которыми мне не придется больше заниматься, — продолжала Андреа, будто читая мысли матери.

Кэрли судорожно искала слова, которые помогли бы вернуть дочери желание жить.

— Тогда как же понимать твое желание покинуть нас?

Боже милостивый, так ей не удастся переубедить девочку.

— Я не хочу. Это не моя вина. Это лишь то, что случится со мной.

— Извини, но ты глубоко ошибаешься.

— Мама, я хочу поговорить с тобой о другом.

Это была такая малость, как она может отказать ей?

— Расскажи мне что-нибудь о музыке, — с трудом попросила Андреа. — Теперь я воспринимаю ее совершенно иначе. Есть песня, от которой я всегда плачу. Она заставляет меня вспоминать о тебе, и я начинаю думать, как сильно люблю тебя и как мне будет не хватать тебя.

— Потерять тебя — это будет самым большим несчастьем, просто сказала Кэрли.

— Музыка всегда вызывает у меня воспоминания о том, как нам было хорошо жить вместе. Я уже успела побывать в таких местах и столько увидеть, что многим не хватит на это и жизни.

Андреа повернула голову и посмотрела на мать. Ее движения были медленными и давались ей с трудом.

— Мама, люди, которых я люблю и, которые любят меня самые хорошие. Я не настолько глупа, чтобы не понять — все это уходит навсегда.

Кэрли всхлипнула. Слезы жгли ей глаза, горло сдавил спазм.

— Мое сердце разорвется на части, если ты умрешь.

— Не хочу, чтобы ты так переживала, если я умру, — прошептала Андреа. — Я хочу, чтобы ты была счастлива тем, что мы были с тобой вместе.