Робин Доналд - Слезы в раю

Вот таким он оставался до конца полета — любезным, сдержанным и обходительным, как будто и не было той утренней вспышки страсти и нежности, которая за ней последовала. Или, может быть, он стыдился таких проявлений чувств?

Она надеялась, что дело совсем не в этом, и все-таки смутная паника охватила ее.

Тем не менее она нашла в себе силы улыбнуться и обменяться вполне сообразными случаю приветствиями с четой Чэпменов. Он был высоким и смуглым, как Сол, с таким же, как у Сола, налетом какой-то надменности в манере держать себя, у его жены было приятное, спокойное лицо и великолепные светлые волосы.

Стефани выглядела жизнерадостной и полной сил. С нескрываемым восторгом она бросилась на шею брату, но лицо ее вмиг омрачилось, лишь только она повернулась к Кэндис. Ее глаза, так похожие на глаза брата, изучающе смотрели на сосредоточенно-сдержанное лицо Кэндис. Она улыбнулась и так же сдержанно наклонилась, чтобы поцеловать Кэндис в щеку.

— Привет, сестренка, — сказала она ровным голосом.

Кэндис внимательно следила за тем, чтобы с губ ее не сходила улыбка. Напоенный волшебным ароматом Фалаиси, ароматом моря и цветов, свежестью дующего с гор ветерка и запахом кокоса, теплый воздух пьянил ее, словно вино. Ей показалось, что никогда еще она не чувствовала себя такой несчастной, как сейчас.

По-видимому, Сол заметил ее состояние. Он осторожно взял ее за локоть и, стараясь скрыть свою озабоченность, сказал:

— Ну пошли, самое лучшее, если мы поскорее напоим Кэндис горячим чаем. После самолета она всегда хочет пить и чувствует себя немножко утомленной.

Дом, в котором жили Чэпмены, представлял собой величественное сооружение. Построенный в колониальном стиле, он был сложен из белых плит кораллового известняка и окружен чудесным, хотя и более строгим по планировке, чем у Сола, садом.

Через час Кэндис уже лежала в постели, чувствуя себя одинокой и заброшенной. Когда они летели сюда, Кэндис гадала, захочет ли Сол провести эту ночь с ней, но она и представить себе не могла, что они остановятся в чужом доме. Тамсын Чэпмен сказала, что для нее будет проще, если Кэндис останется на плантации, так как именно здесь состоится свадьба, и если так рассуждать, то она была абсолютно права. Но, несмотря на то что Тамсын была очень добра, Кэндис было бы куда лучше, если бы она находилась сейчас в доме Сола.

Стук в дверь заставил Кэндис поднять свои пушистые ресницы. На скулах у нее вспыхнули красные пятна. Взгляд ее скользнул по роскошному убранству комнаты и остановился на двери. Но это была Стефани.

— Ничего, если я войду? — спросила она, заглядывая в комнату из-за резной дубовой двери.

— Да, конечно. Пожалуйста, входи и садись. — Кэндис закусила губу, чтобы не было видно, как она дрожит.

— Я очень рада, что ты уже проснулась, — сказала Стефани, стараясь ступать как можно тише и осторожно закрывая за собой дверь. — Сол грозил мне самыми страшными карами, если я разбужу тебя, но я… я должна была прийти. Я хотела сама убедиться. Если Сол говорит, что мы сестры, значит, это так и есть на самом деле, хотя я до сих пор не могу в это поверить! Это почти невероятно!

— Почему же? — Кэндис села на кровати и вытащила руки из-под одеяла. — Очень даже вероятно. Я приехала на Фалаиси, потому что хотела найти тебя.

Стефани скроила смешную гримаску и не спеша пересекла комнату. Лицо ее при этом выражало любопытство и страстное желание казаться взрослой, умеющей полностью владеть собой и своими эмоциями.

— Садись, — обратилась к ней Кэндис и добавила: — Честно говоря, сама не знаю, почему я в постели, чувствую себя прекрасно, только чуть-чуть устала, но…

— Но ведь никто не может сказать Солу «нет». — Стефани улыбнулась и села, глядя на Кэндис с нескрываемым интересом. — А ты действительно выглядишь немножко усталой и утомленной. — Она поправила юбку и опять посмотрела на Кэндис, затем откашлялась, словно ей трудно было говорить. — Сол рассказал мне совсем немного. Он спросил, помню ли я тебя, а я почему-то помнила, и помнила очень отчетливо. Теперь я понимаю, это оттого, что ты похожа на мою… на нашу… мать. У меня есть несколько ее фотографий.

— Тебе это неприятно? — спросила Кэндис охрипшим голосом. Сейчас она вдруг отчетливо вспомнила все, что говорил Сол, когда велел ей убираться с острова. Что пережила Стефани, когда узнала, что у ее родной матери до нее был еще незаконный ребенок?

— Нет. Может быть, мне и было бы неприятно, если бы я знала мою… нашу мать, но я совсем не помню своих родителей, и потому, хоть это и было для меня неожиданностью, это меня не шокировало, если ты понимаешь, что я имею в ВИДУ.