Аманда Дойл: Верь мне!

И каково же было это будущее? Надо признаться, оно оказалось достаточно сомнительным. Она даже не пыталась его себе представить, поскольку не имела абсолютно никакого понятия о жизни в сельской Австралии — как, впрочем, и в любой сельской местности. Но в объявлении говорилось, что особый опыт не требуется. Там только было лишь сказано, что нужна способная женщина в качестве временной гувернантки. Ну, так она ведь женщина, не так ли — по крайней мере, ей уже двадцать один, а чувствует она себя так, будто ей намного больше. Она не была очень уверена в своих педагогических способностях, но у нее ведь был опыт общения с непослушными близнецами Норы. А последнее требование заключалось в том, что эта способная женщина должна была приехать немедленно, выехав из Сиднея на Западном экспрессе во вторник, шестнадцатого июня. Ей следует обратиться в адвокатскую контору Бейтса и Хьюстона, которые дадут деньги на проезд, и ей следовало сойти на разъезде Нандойя. Ну, Лу конечно же, могла выехать немедленно, и она оказалась единственной претенденткой на это место. Адвокаты встретили ее появление с облегчением, почти не задали вопросов, вручили деньги на проезд и сказали, что оповестят мистера Брайента о ее скором прибытии — мистера Стивена Брайента из Ридли Хиллз. Наверное, бедная миссис Брайент заболела или что-нибудь в этом роде, подумала Лу. Может быть, ждет еще одного ребенка, а может, ей нужна помощь с заочным обучением детей. Хозяйка, у которой Лу снимала квартиру, просветила ее относительно уроков по почте, которые могут получать дети в отдаленных поселениях, добавив, что, вероятно, матери нужна помощница, которая бы следила за выполнением уроков, пока та будет заниматься другими делами.

Лу бы понравилась такая работа — она уверила себя, что для нее не требуется ничего, кроме здравого смысла, а миссис Брайент может даже оказаться чем-то вроде Норы: немножко сестрой, немножко матерью, немножко другом. И на этой успокаивающей мысли Лу провалилась в сон.

Ее разбудили внезапный скрежет и стук стеклянных дверей, которые были нетерпеливо распахнуты кем-то, раздраженным неприятной, долгой, полубессонной ночью, проведенной в неудобной позе в неуютной обстановке. Это был мужчина с места напротив — пожилой, коренастый. Он вылез из своего коричневого плаща с поясом и решительно расхаживал взад-вперед по коридору вагона. В тусклом предрассветном свете Лу смогла разглядеть, что на нем габардиновые брюки, спортивная куртка, далеко не новая, и тускло поблескивающие бежевые ботинки. Ну, уж он-то не фермер, решила Лу — хотя их здесь, кажется, не называют фермерами, в этих бескрайних и малолюдных коричневых просторах. Фермеры держат коров и кур на маленьких участках плодородных земель вдоль побережья и орошаемых районах, иногда на долевом участии со смешанным хозяйством: откормленные овцы, пшеница, фрукты и тому подобное. А людей из глубинки называют скотоводами, или овцеводами, или, самое точное, пасторалистами (так сообщила Лу ее хозяйка), и хозяйства их называются не фермами, а станциями. Хозяйка не знала, почему они так называются, но ее брат когда-то работал в мотеле на западе страны, и она могла точно сказать Лу, что он писал ей именно о станциях. Лу ей всегда нравилась, и, глядя на бледное лицо девушки и тревожное напряжение в ее глазах, она догадалась, что-то случилось. Но девушка не откровенничала, да и вообще: главное, чтобы ее жильцы платили вовремя, да не принимали по ночам гостей, а разбираться в их личных проблемах — не ее забота. Хозяйка решила, что все дело в каком-нибудь молодом человеке — все говорило за это, ведь только неделю назад Лу казалась такой счастливой и беззаботной.

«Скотоводы и станции», послушно повторила про себя Лу. Этот раздраженный тип в коридоре, конечно, не скотовод, размышляла она. Может, владелец бензоколонки или магазина — что-то в этом роде. Рассмотрев с любопытством остальных пассажиров, которые все еще спали, она увидела, что к матери с дочерью и мужчине в ладном твидовом костюме, над головой которого на полке уверенно покоился котелок (коммивояжер, только он больше похож на политического деятеля, с юмором подумала Лу), прибавился еще один попутчик. Она смутно вспомнила, что открывались двери, доносились звуки тележек и голоса, и она еще сонно порадовалась, когда наконец закрывшаяся дверь снова избавила пассажиров от шума и нежеланного холодного воздуха. Теперь она увидела, что на месте у коридора спит смуглый молодой человек: он вытянул длинные ноги, и его брюки чуть поддернулись, показав высокие, на толстой подошве, до щиколоток, ботинки с резинкой по бокам. У парня была коричневатая куртка, коричневое от загара лицо, коричневые волосы, выгоревшие на макушке почти до желтого цвета — и карие глаза, как увидела Лу, потому что они открылись и встретили ее изучающий взгляд неожиданной искрой смеха. Она почувствовала, что краснеет из-за того, что ее застигли врасплох, а потом с благодарностью подумала: