Лора Бекитт: Девадаси

Неяркий свет масляной лампы заливал лицо Девара, позволяя разглядеть четкие, неподвижные черты и светящиеся, как угли, такие же неподвижные глаза.

— Почему ты вышла за меня, Амрита? Неужели это… любовь?

— Я надеюсь, что это любовь, — прошептала она.

Молодая женщина сидела на постели в сверкающих украшениях, в свадебном сари и с цветочной гирляндой на шее. Девар сиял с невесты гирлянду и неловко произнес:

— В отличие от других мужчин я не слишком искусен в любви, потому не уверен, что смогу доставить тебе такую радость, какой ты, без сомнения, заслуживаешь.

Амрита тихонько вздохнула.

— Этой ночью я предпочла бы забыть о том, чего я заслуживаю, как и о том, что на свете существуют другие мужчины. На самом деле любовь не требует изысков. Главное — быть искренним. Потому этой ночью я желаю… просто любить. Хочу чувствовать себя девушкой, впервые доверившейся своему мужу.

— Ты права, — сказал Девар и обнял жену.

Стук сердца и прилив крови в жилах напоминал волны прибоя. Жажда новизны привела к наслаждению и упоению, желание свободы навсегда забрало сердца и тела в добровольный плен. Тело Амриты отзывалось на движения тела Девара, и ее душа вторила этому радостному порыву. Ее чувства обострились и напряглись до предела, и она готова была броситься в неизведанное. И это случилось — в бедно обставленной комнате, с человеком, который сказал, что любит ее такой, какая она есть, и не мечтает о большем.

Она уснула в его объятиях, ощущая сквозь сон, как он бережно убирает с ее лица пряди спутанных в порыве страсти волос.

Проснувшись утром, Амрита увидела, что Девар смотрит на нее с нежной улыбкой.

— Твоя жизнь — это танец, не так ли?

Она вспомнила о том, что сказала Кирану. Сказала, что танец — это свобода. Нет, не совсем так.

— Да. А танец — это любовь.

— Я люблю тебя, — сказал Девар. — Моя любовь к «бессмертной» будет бессмертной.

— Моя любовь к смертному — тоже, — ответила Амрита, и оба улыбнулись.

Спустя восемь месяцев Тара родила дочь, а еще через полгода Амрита подарила Девару сына. Вскоре на берег сошли Джеральд Кемпион и Джая — они вернулись в Калькутту. Джая очень изменилась: у нее отросли волосы, следы от ожогов стали менее заметны. Она держала на руках новорожденного мальчика и выглядела очень счастливой.

Девар служил в гарнизоне Калькутты и командовал большим отрядом сипаев. Как кшатрий, представитель наследственного сословия воинов, он пользовался уважением соотечественников и заслужил немалые привилегии.

Амрита, Тара и Камал продолжали танцевать. Из них получилось великолепное трио. Шива и две ипостаси его Шакти, энергии Вселенной, женской сущности и женской души, без которых он не способен ни созидать, ни разрушать.

Однажды Амрита увидела на вечеринке, устроенной высокопоставленным чиновником английской торговой компании, Кирана: он сидел среди гостей и смотрел на нее с сожалением и печалью.

Амрита ни о чем не жалела. Ни о том, что была девадаси, ни о том, что стала женой земного мужчины, ибо человеческая жизнь, как и танец, есть бесконечная круговерть, освобождение от цепей неведения и заблуждения, от мрака уныния и тоски, — если двигаться туда, куда манит волшебная музыка собственной души и завораживающая мелодия сердца.

Шудра — низшая каста в индийском обществе. Ниже шудр стояли только неприкасаемые.

Амрита — «бессмертная». В индийской мифологии — божественный напиток, нектар бессмертия, добытый во время пахтанья океана богами и демонами.

Брахманы — представители высшей, жреческой касты, но преданию созданной из головы великого бога Брахмы.

Во времена английского завоевания Индии заминдарами называли феодалов, утвержденных в правах собственника земли, на которой трудились крестьяне, и плативших налог колониальным властям.

Шива — бог очистительного разрушения, одно из божеств верховной триады, наряду с творцом Брахмой и хранителем Вишной.

Дхоти — одежда индийских мужчин. Кусок ткани обвязывается вокруг бедер, пропускается между ног спереди назад и подтыкается на спине у поясницы.

Натараджа — «владыка танца», одна из ипостасей бога Шивы.

Лингам — фаллический символ, олицетворяющий Шиву, йони — символ женских детородных органов. В более глубоком смысле лингам и йони — божественное сознание и человеческое тело, дух и природа, время и пространство и т. д.