Анхела Бесерра - Любовь-нелюбовь

Они вышли тогда из бара, сгорая от желания. Шагали под дождем и целовались на каждом углу. В отеле Мартин завязал Фьямме глаза черным платком и раздевал зубами. А она дрожала от удовольствия.

В то утро в маленькой лавочке японца-антиквара Мартин купил набор колонковых кисточек в изящном футляре — хотел красными ароматическими маслами написать на теле Фьяммы сочиненные им очень откровенные стихи о любви.

Послушная желаниям Мартина, Фьямма позволила ему писать все, что он хотел, угадывая по движению кисти, какое именно слово он пишет. Мартин начал с шеи. Влажным кончиком кисти выводил гласные, которые пылающая желанием Фьямма никак не могла угадать. С трудом ей удалось расшифровать: "...давай опьянеем от ласк..." и дальше (по мере того, как кисточка опускалась ниже, стихи становились откровеннее): "...в неистовстве жаждущей похоти..."; на грудь падали и таяли от страсти слова: "...припасть губами, как к лучшему из яств..." Из-за ее неровного дыхания капли стекали по телу и собирались в маленькие лужицы, по которым тело Мартина соскальзывало все ниже и ниже... Слова перемешивались с ласками, и Фьямма думала, что больше не выдержит, но ее тело просило еще. Она пыталась читать то, что Мартин писал на "живой странице": "...подняв ураган простыней и подушек..." Кисточка опустилась еще ниже, Фьямма уже почти теряла сознание, а Мартин все продолжал: "... и пусть желания поглотят все тревоги..." Влажная кисточка спускалась по бедрам... И когда она дошла до стоп, Фьямме показалось, что мир разлетелся на тысячу цветных осколков.

Когда Мартин закончил работу, он прильнул всем телом к написанным им стихам... Гласные и согласные смешивались с потом и срывались с губ Фьяммы и Мартина, пьяных от молодости и любви. Они еще не знали, что значит жить вместе долгие годы. Они были просто счастливы.

Фьямма допила "Маргариту" — с последним глотком отхлынули и воспоминания о той ночи. И вдруг ей пришла прекрасная идея для будущей скульптуры. Теперь она знала, что сделает с голубым камнем.

На следующий день она проснулась еще до рассвета — ей не терпелось приняться за работу. Не дожидаясь первых лучей солнца, в одной белой длинной рубашке вышла она из дома, поднялась на вершину холма и вбила в землю колышек, обозначив место для будущего памятника любви — "Неугасимого огня".

Она решила воздвигнуть на самом высоком холме долины скульптуру в виде языка живого пламени, внутри которого две обнаженные фигуры — мужская и женская — сольются в вечном объятии. Эти фигуры прекрасно впишутся в овал — мужская будет выпуклой, женская — вогнутой. Женская фигурка будет красной, мужская — голубого цвета. С первого взгляда их нельзя будет заметить, но внимательный зритель обязательно почувствует, что внутри пламени что-то скрыто.

Скульптура будет снабжена особым механизмом: стоит повернуть рычажок — и язык огня раздвинется, показав то, что находится внутри. Фьямме нужен был кусок мрамора с очень большим содержанием гематитов: внутри такой ярко-красной глыбы она собиралась вырубить полость и поместить туда собственное изображение.

Чем больше Фьямма думала о будущей работе, тем сильнее ей хотелось скорее приступить к ней. Она перенесет кусок лазурита на этот холм и здесь высечет из него фигуру Мартина. Его руки обнимут тело Фьяммы, а руки Фьяммы сольются с голубым камнем. И все это будет скрыто внутри каменного пламени.

Все свои воспоминания, всю боль хотела она излить в своем будущем творении. Она и сама себе не призналась бы, но с годами она все больше грустила по своей былой любви, первой любви.

Давид Пьедра был давно уже забыт, стерт из памяти. Фьямма даже не заметила, как это произошло. Зато Мартина Амадора она вспоминала днем и ночью. В последние годы он как-то незаметно, постепенно возникал из небытия, возвращался вместе с воспоминаниями о прежних счастливых днях и в конце концов занял все ее мысли. Фьямме казалось иногда, что Мартин ее и не покидал, что он скрывается в каждой из скульптур, о которых она мечтала с самого детства. Сейчас, когда страсть Фьяммы к камню была удовлетворена, ее любовь к Мартину вновь заявила о себе.

В то утро, пока Фьямма делала первые наброски для "Неугасимого огня", она призналась себе, что все еще любит Мартина. Она попробовала представить себе, каким он стал сейчас и как живет... Черные кудри наверняка побелели, спокойное лицо покрыто морщинами — следами улыбок и гнева. Улыбок, которых ей не довелось увидеть, и гнева, которого не довелось почувствовать. Десять лет прошли бесследно... Как ему живется рядом с Эстрельей? Здесь Фьямма заставила себя остановиться и больше не думать об этом: она может судить только о прошлом. А скульптуру она создает для себя — в память того, что было у нее с Мартином. В память Любви.