Елена Лагутина - Пуля для любимого

Ей пришлось буквально заставить себя оторвать взгляд от новенького — не хватало еще, чтобы он заметил, как Настя пялится на него. По правде говоря, ей казалось, что это заметил уже весь класс. Ну и плевать на них! Интересно, куда его Веруня посадит? Не может ведь ей так повезти, чтобы за ее стол… Вон, еще три свободных места в классе, а одно — вообще рядом с Машкой Щукиной, которая успела сегодня с самого утра поссориться со своей подружкой Левашовой, заявившей, что Щукиной загар не идет. Щукина обиделась, сказала Левашовой какую-то гадость — ну как же, первая красавица, примадонна, и слышать такое! В результате Танька пересела к Елагиной.

Ну точно, сейчас к Щукиной новенького и посадят, а она вон уже сама как на него глазищи вытаращила, вот-вот дыру на его джинсовке протрет. Пиши пропало, Щукина его не выпустит. Конечно, она действительно такая хорошенькая… Кукольное личико без всяких веснушек, голубые глаза с длинными ресницами, стройная фигурка с уже заметной грудью — такая кому угодно понравится…

— Выбирай себе место сам, — обратилась Веруня к новенькому.

Тот медленно обвел взглядом весь класс, все так же чуть-чуть улыбаясь краешками губ, и решительно направился к Настиному столу.

— Можно? — осведомился он, немного наклонив голову.

Она не смогла ничего произнести, так перехватило у нее дыхание, и только молча кивнула, надеясь, что это вышло у нее не слишком энергично и радостно.

Игорь, бросив свою сумку на пол рядом со стулом, уселся возле Насти и заглянул ей в лицо:

— Меня Игорь зовут, Поляков.

Настя, кое-как справившись с комком в горле, как можно более равнодушно шепнула:

— Ага, Веруня же сказала уже.

— А тебя?

— Настя Антонова.

— Настя? Анастасия? Какое у тебя имя красивое!

Потом Настя при всем желании не смогла бы припомнить, о чем вообще говорили в тот день в школе, как прошел этот день. Она запомнила только свое бешено бьющееся сердце, слабость в ногах и какие-то яркие искры перед глазами, возникающие в тот момент, когда Игорь с ней заговаривал. Через насколько дней она постепенно начала привыкать к тому, что он каждый день сидит рядом с ней, разговаривает, о чем-то спрашивает, шутит. Теперь она просыпалась задолго до звонка будильника, который раньше ненавидела, и с нетерпением ждала, когда же пора будет отправляться в школу. Она возненавидела физкультуру — мальчишки и девчонки занимались отдельно, и пропадал целый урок, целых сорок пять минут.

Сейчас ее огорчала только одна довольно существенная проблема. Настя поняла, что ей просто нечего надеть. Она ходила в школу в стареньких джинсах или потертой джинсовой юбке. Выглядело это в общем-то совсем неплохо, она не была одета совсем уж замарашкой, однако по сравнению со многими девчонками в классе… Нет, лучше уж не сравнивать!

Но видимо, судьба решила не мелочиться. Если делать подарки — так уж делать. Примерно через неделю после начала занятий Настя, вернувшись в субботу домой, застала мать в радостном возбуждении. Елена Павловна сунула ей какой-то листок:

— Ты смотри-ка, дочка, папочка твой про тебя вспомнил, перевод прислал! Ну, завтра я с утра деньги получу и пойдем с тобой на базар, приоденем тебя. Ох, как кстати, а то у меня прямо душа не на месте — не смогла я тебе к первому сентября купить ничего.

Сумма действительно была, по их скромным меркам, немаленькой, и Настя тут же с радостью начала подсчитывать, что можно на нее купить. Правда, тут же остановила сама себя:

— Мама, а почему только меня приоденем? Тебе тоже сколько всего нужно. У тебя на осень ни плаща, ни куртки нормальной нет.

— Ладно, дочка, я обойдусь пока, а тебе надо — вон уже невеста какая выросла. Думаешь, я не понимаю, что как раз сейчас и хочется в чем-то новом перед подружками показаться? А может, уже не только перед подружками?

— Да хватит тебе, мам, — смущенно отвернулась Настя и поспешила уйти от этой темы. — А может, завтра вместе на почту пойдем, а оттуда сразу на базар? Как раз восемнадцатый троллейбус около нашей почты останавливается, на Октябрьский базар и съездим, там выбор получше, девчонки говорили.

Теперь проблема с одеждой была решена, и Настя могла не стесняться своих стоптанных туфель, с удовольствием посматривая на новенькие белоснежные кроссовки, с которыми так здорово смотрелись джинсы, тоже совершенно новые. А в шкафу дожидалась прохладной погоды красивая светло-зеленая курточка с кучей карманов и молний — именно такую Насте давно хотелось. Да и кроме этого было теперь что надеть — не так уж много, конечно, и вещи недорогие, зато хоть можно было не таскаться каждый день в одном и том же.