Холли Габбер - Новая методика обольщения

Со времени их знакомства прошло уже четыре дня, и Полин, постоянно подвергавшая детальному разбору собственный эмоциональный настрой, была вынуждена признать, что не может отвлечься от мыслей о Николасе, более чем на десять минут. Это немного пугало, но зато и тонизировало, — такого с Полин не происходило лет пять. Да, именно пять лет назад она с первого взгляда влюбилась в очередного заказчика: обворожительного весельчака. Он болтал с ней часами, рассказывал анекдоты, хохотал, но этим и ограничивался, а Полин никак не решалась первой предпринять радикальные шаги.

Накануне их последней встречи Полин пообещала себе сделать все возможное (при необходимости даже объясниться в своих чувствах), но утром того самого дня маленькая Кати тяжело заболела гриппом, встречу пришлось отменить, и больше они не виделись. Один раз, Полин позвонила ему под каким-то идиотским предлогом, но разговор продлился недолго: она с первой минуты отчетливо поняла бесполезность своей затеи. Потом, разумеется, все забылось, и Полин стало казаться, что она уже не способна вновь вспыхнуть. И вот, пожалуйста: короткое деловое общение со сдержанным немолодым человеком, и она опять вся вибрирует, готовая к еще одной попытке.

Ко второй поездке Полин готовилась, как школьница к выпускному балу. Она прекрасно понимала: один, два визита в неделю — не самая оптимальная частота для завладения сердцем Николаса, поэтому каждый раз ей следует производить неизгладимое впечатление. Пусть секретарши в его конторе носят унылые деловые костюмы, она будет одеваться броско и эффектно. Это же касается украшений и макияжа. Если примитивные мужчины находят неизъяснимую прелесть в боевом раскраске лиц и звоне побрякушек (нечто вроде устоявшегося условного рефлекса), то зачем отвергать очевидное? Она просто не откажется от проверенных веками ухищрений.

Перед большим зеркалом Полин еще раз отрепетировала, как она сядет перед Николасом: поставит локти на стол, положит кисть одной руки на другую и ногтем большого пальца будет водить по чуть отставленной нижней губе. Зеркало подтвердило: смотрится сексуально. Особенно если придать взгляду многообещающую глубину, но говорить на сугубо деловые темы. Полин игриво подмигнула сама себе и поправила прическу. Она не понимала женщин, которые, подобно Барбре Стрейзанд, всю жизнь педантично, при помощи все более совершенных приспособлений, распрямляли волосы. Буйные локоны — это прекрасно. Полин встряхнула головой. Немного седины, чуть-чуть. Но это не страшно. Она принципиально не красила волосы, полагая свой естественный цвет жареных кофейных зерен слишком, уникальным, чтобы предавать его в угоду стандартным банальным оттенкам. Ресницы, щеки, губы в полном порядке. Глаза — те же спелые вишни, что и двадцать лет назад. Полин чуть отодвинулась от зеркала и прищурилась. Тридцать шесть? Черта с два! Девочка.

Через полтора часа, она точно так же сидела перед Николасом и лихорадочно ждала момента, когда тот оторвется от дурацких распечаток (по его заявлению, просмотр полос на мониторе не давал всеобъемлющего представления о проделанной работе — он предпочитает работать с бумагами) и соизволит посмотреть на нее. Однако с каждой минутой идея пустить в ход заготовленные, старые как мир уловки казалась Полин все бессмысленнее: вялотекущий разговор о раковинах, ваннах и унитазах (Николас деликатно называл все эти сантехнические приспособления, вместе взятые, «предметами») никак не способствовал ее пылким намерениям.

— Полин, мне бы хотелось, чтобы слова «Изысканный дизайн плюс долговечность используемых материалов» стояли сразу за словами «Обоснованный выбор». По-моему, вы зря разнесли их по углам страницы. Наверх я бы поставил слога «Современно, стильно, надежно». Он совсем потерялся. Понимаете? А эта таблица технических характеристик такая мелкая… Я без очков вообще ничего не вижу. Может, сделать, ее покрупнее?

— Как хотите. По размещению картинок у вас претензий нет?

— Пожалуй, нет… Цвет фона такой приятный — вы его удачно подобрали. Только, знаете, мне больше импонирует, когда все предметы находятся на горизонтальной поверхности, как здесь. А вот на этой странице… где же она, — Николас полистал разложенные перед ним бумаги, — вы зачем-то поставили их под углом. Кажется, что они сейчас рухнут или взлетят. Честно говоря, мне это не очень нравится. Понимаете?

— Понимаю. Могу все переделать.

— Нет, все переделывать не надо, только кое-какие мелочи…