Эрика Джонг - Как спасти свою жизнь

— Начнем с легкого спуска, хорошо? — говорит Беннет, чтобы успокоить меня.

Я согласно киваю, думая про себя: «Легких спусков не бывает». Но Беннет уже на пути к вершине, и я плетусь за ним. Мне вспоминаются слова моего первого инструктора, недоучки, так и не закончившего в Америке колледж: «Думай только о притяжении». Только . На вершине притяжение куда-то исчезает и я плюхаюсь попой прямо на лед. Бойкая немецкая девчонка зыркает на меня глазами так, будто я сделала что-то неприличное, например, пукнула или громко рыгнула. Я пытаюсь встать, ища Беннета глазами, но вдруг чувствую в ноге невыносимую боль. За дни, проведенные в «Эдельвейсе», я утратила спортивную форму. А Беннет тем временем уже сломя голову несется по склону вниз.

Я еду за ним. Ногу свело, не гнутся колени. Мой спуск на напряженных и прямых от страха ногах напоминает картинку из учебника по лыжному спорту — из раздела «Так никогда не следует поступать».

Беннет делает два грациозных разворота, а я отчаянно жестикулирую — совсем как Чарли Чаплин в «Золотой лихорадке», — пытаясь привлечь его внимание. Палки превращаются у меня в руках в смертоносное оружие; я несусь вниз на негнущихся ногах, глаза от страха зажмурены, а в голове вертится мысль: «Быстро, как молния». По дороге я натыкаюсь на ледяной бугорок — наверное, специально, чтобы прекратить наконец этот бесконечный полет, — и превращаюсь вдруг в какое-то головоногое существо, не в состоянии понять, за какие грехи мне выпала такая нечеловеческая боль.

— С тобой все в порядке? — Это кричит Беннет.

В ответ у меня вырывается стон. Сцена получается очень мелодраматичной: я лежу на земле, глядя вверх, на ярко-синее небо, и вспоминаю «Снега Килиманджаро», то место, где герой жалеет о неспособности человека забывать боль.

— Не двигайся, — пытается остановить меня Беннет, но я лежу в такой неудобной позе, что просто должна как-то ее изменить. Лыжа застряла в снегу, а ногу заклинило в ботинке: заело специальное крепление, рассчитанное на то, чтобы автоматически расстегиваться в такие моменты, поэтому и подломилась моя несчастная застрявшая нога.

Подъехал Беннет и, заявив, что это «всего-навсего растяжение», попытался освободить меня из плена ботинка. Тело пронзила нестерпимая боль, но чувство унижения было еще тяжелее.

Спасение пришло в образе двух молодых людей, которые появились возле меня с какой-то хитроумной штуковиной наподобие гондолы. У одного были ярко-желтые солнцезащитные очки, у другого — небольшая щель между передними зубами. Я почему-то полностью сосредоточилась именно на его зубах. Каким-то чудом им удалось вытащить мою ногу из ботинка (она уже начала распухать) и упаковать ее в длинный пластиковый баллон, который потом они застегнули и надули. Меня уложили в гондолу, укутали одеялами (как труп), а сбоку положили лыжи. Затем мои спасители сами надели лыжи, и мы понеслись вниз, с неоново-голубым небом над головой и ослепительно белым снегом под ногами, вызывая любопытные взгляды, возгласы ужаса и вздохи облегчения тех, кто остался на горе. С необычайной легкостью и быстротой мы спустились вниз и покатили по слякотной Гауптштрассе (где меня изрядно помотало), провожаемые хищными взглядами моих человечьих собратьев, которым я улыбалась и махала рукой, стараясь казаться храброй. Машины ехали. Люди глядели мне вслед. А я умирала от боли, которая потом будет всплывать в памяти в виде ослепительно белого пятна. Белый звук.

Меня отвозят к непревзойденному мошеннику от медицины доктору Хольгеру Каппу (этому алчному австрийцу, который осваивал медицинские премудрости в Бостоне) и делают рентген. Появляется Беннет, продолжая уверять меня, что это растяжение и скоро все пройдет. Вслед за ним появляется снимок, который показывает, что это величественная травма — спиральный перелом голени чуть повыше лодыжки: большая берцовая кость просто разлетелась на куски, образовав нечто, похожее на акулий оскал. По-немецки диагноз звучит угрожающе: Schienbeindrehbruch am distalen Ende (Aufsplitterung in mehrerе Bruchstucke)! Вот что бывает с женщиной, которой приходит в голову крамольная мысль уйти от мужа!

Позже, пританцовывая, появляется доктор Капп собственной персоной; он пытается навязать нам какое-то приспособление для быстрого сращивания кости, специальные костыли и неделю (как минимум) куриного бульона — по ценам бифштекса. По дороге домой всякое может случиться, предупреждает он. Занос на скользкой дороге, пьяные водители, туман. Но Беннет настаивает, чтобы меня отвезли в старый добрый военный госпиталь, где у врачей нет такого странного акцента и они предпочитают лечить переломы обычным путем. В тот же вечер мы уже на пути домой.