Кетти Слейк - Лунная дорожка счастья

Три лица, белых пятна на фоне черного неба, повернулись к нему, и послышался приглушенный вскрик: тревога. Один пакет упал на землю и раскрылся. Все трое побежали к подножию холма.

Сперджен не стал ждать. Скрываясь в туннеле, он четко услышал два слова:

— Схватить его!

Он пробирался наощупь, пока туннель не сделал поворот. Тогда он включил фонарик и побежал вперед, по давно выработавшейся привычке пригибаясь и уклоняясь от выступающих острых камней. Он выбежал из индейской пещеры и спотыкаясь бросился вниз по холму, и прокатился вниз, но быстро поднялся и направился к своему маленькому каменному домику.

Захлопнув входную дверь и повернув ключ в замке, он прислонился к стенке, тяжело и прерывисто дыша. Его тощие ноги дрожали, а сердце, словно боксерский кулак, колотило по ребрам.

В потемках он нашел деревянный стул и плюхнулся на него. Комната поплыла у него перед глазами, и он опустил голову между коленей.

Сперджен Гринаф был смелым, твердым и выносливым человеком. Но ему было девяносто семь лет. И единственное, что в нем сейчас не дрожало, — это его железная воля.

Но вот его зрение немного прояснилось, он встал и заставил свои жилистые и тощие руки запереть на окнах каждый замок, заржавевший без долгого использования. Когда окна были закрыты, а дверь надежно заперта, он снял с гвоздя над камином свое старое ружье, достал из ящика пули и зарядил его.

Он был уверен, что эти люди — не имеет значения, в какие грязные игры они играют, — убили Фрэда. И он знал, что они убьют и его, если смогут. Поэтому он изо всех сил желал, чтобы поскорее в глазах прекратило рябить, пульс перестал так отчаянно биться и руки — трястись. Он положил ствол ружья на подоконник, направил на восток, откуда они должны были появиться, и уставился на освещенные луной небо и землю.

Но Сперджен так никогда и не узнал, приходили ли они, потому что гигантской силы кулак вдруг сжал его сердце. Последний вздох, и он, не выпуская из рук ружье, медленно сполз на пол. Взгляд его был устремлен в лунное небо над пустыней.

Кристина Вилз остановила свой четырехлетней давности «шевроле» у цепи, висевшей через пыльную дорогу и отгораживающей территорию Джошуа Три Нэшнел Монумент. По обеим сторонам дороги на песке желтели шапки из пустынных одуванчиков, сладко пахнущих и кажущихся ярче, чем само позднеапрельское солнце. Тощие деревца джошуа, растущие возле ворот, бело-зелеными цветками тянулись к безоблачному голубому небу.

Выйдя из машины, чтобы отпереть замок на цепи, она заметила рядом с новым блестящим вагончиком «меркьюри» [3] Коммерческая палатка на колесах — Ред. большой дом-трейлер, припаркованный под гранитной скалой, угрожающе нависшей над лагерем.

У трейлера, появившегося здесь, когда Кристина уезжала в деревню Джошуа Три, чтобы забрать свою почту, сделать покупки и зайти в прачечную, стояла маленькая женщина в накрахмаленном хлопчатобумажном домашнем платье. Ей было чуть больше пятидесяти, седые вьющиеся волосы обрамляли лицо с резкими, но добрыми чертами.

— Ну не самое ли чудесное утро, какое вы когда-либо видели? — спросила она, широко улыбаясь.

— Замечательное, — согласилась Кристина.

— Кэл и я… Кэл — мой муж — решили, что это самое лучшее место для лагеря во всем штате, особенно весной.

— Значит, вы бывали здесь и раньше?

— О да, много раз. — И она с нескрываемым любопытством посмотрела на цепь и замок.

— Ты тоже устраиваешься лагерем, дорогая?

— Нет, — ответила Кристина. — Я здесь живу.

— Правда? Ты работаешь в Монументе, да?

Кристина отрицательно покачала головой.

— В пределах Монумента есть несколько частных участков земли. Один из них принадлежит мне.

Она внезапно вспомнила о своих замороженных продуктах, начинающих таять, и направилась к машине.

Женщина пошла рядом.

— Вот это да. О подобном можно только мечтать! Владеть почти что парком. Кто бы говорил о частной собственности. И где ваша обитель?

— Полторы мили дальше по дороге.

Кристина взялась за ручку дверцы машины.

Женщина глуповато рассмеялась.

— Хороша же я: болтаю здесь с тобой, а даже не представилась. Я — Эмми Хокинс.

Ее широкая и дружелюбная улыбка заставила улыбнуться и Кристину.

— Кристина Вилз.

— Очень рада с тобой познакомиться. — И она протянула руку, украшенную несколькими красивыми цыганскими кольцами. — Кристина — хорошее имя. Не знаю, почему мои предки решили назвать меня Эмми, но полагаю, мне придется жить с ним всю оставшуюся жизнь.