Кристин Ханна - Ночная дорога

— Ты всегда была сильная девочка, Лекси. С самого начала.

Лекси попыталась улыбнуться.

— Не переживайте, мисс. Я знаю, как трудно пристроить ребят постарше. А семья Рекслеров была нормальная. Если бы мама не вернулась, думаю, у нас с ними все бы получилось.

— Ты ни в чем не виновата.

— Ну да, — сказала Лекси.

В хорошие дни она заставляла себя верить, будто у людей, возвращавших ее, свои собственные проблемы. В плохие — а такие в последнее время случались все чаще — она ломала голову, что с ней не так, почему от нее так легко все отказываются.

— У тебя есть родные, Лекси. Я отыскала твою двоюродную бабушку. Ее зовут Ева Ландж. Ей шестьдесят шесть лет, и живет она в Порт-Джордже, штат Вашингтон.

Лекси резко поднялась.

— Что? Мама говорила, у меня нет родственников.

— Твоя мама ошибалась. У тебя есть семья.

Лекси всю жизнь мечтала услышать эти драгоценные слова. Ее мир всегда наполняли тревога и неуверенность. Она росла среди чужих людей маленькой дикаркой, ведущей борьбу за еду и внимание и никогда не получающей в достатке ни того ни другого. Она почти ничего не помнила о том времени, а когда пыталась что-то вспомнить — если вдруг ее заставлял это сделать какой-нибудь психоаналитик, — то в памяти сохранился только образ голодного, мокрого ребенка, который протягивает ручки к матери, а та то ли не слышит, потому что находится где-то там, высоко, то ли накачалась наркотиками и ей все безразлично. Она могла несколько дней просидеть в грязном манеже, заливаясь слезами, в ожидании, когда кто-нибудь вспомнит о ее существовании.

И вот теперь она смотрела немигающим взглядом в грязное окно междугороднего автобуса, а рядом сидела сотрудница социальной службы, сопровождающая ее, и читала любовный роман.

Проведя больше суток в пути, они наконец подъезжали к месту назначения. Серое мягкое небо опустилось на верхушки деревьев. Дождь оставлял волнистые узоры на стекле, размывая пейзаж за окном. Здесь, в штате Вашингтон, она словно оказалась на другой планете: исчезли опаленные солнцем цвета хлебной корки холмы Южной Калифорнии и серые пересекающиеся магистрали, запруженные машинами. Огромные, высоченные деревья и горы наводили на мысли о стероидах. Все кругом казалось неестественно большим, переросшим и диким.

Автобус замедлил ход у приземистого терминала и, заскрипев тормозами, остановился. Перед окном поднялось облако черного дыма, на секунду закрыв стоянку, но дождь его разогнал. Двери автобуса с шумом открылись.

— Лекси!

Она услышала голос мисс Уоттерз и подумала: «Шевелись, Лекси», но продолжала сидеть. Перед ней стояла женщина, единственная, кто не уходил из ее жизни последние шесть лет. Каждый раз, когда приемная семья отказывалась от Лекси, возвращая ее, словно испортившийся товар, мисс Уоттерз оказывалась рядом, поджидала ее с печальной улыбкой. Наверное, не стоило бы об этом вспоминать, но другого Лекси не знала и внезапно испугалась, что потеряет и эту тонкую нить.

— Что, если она не приедет? — спросила Лекси.

Мисс Уоттерз протянула покрытую голубоватыми дорожками вен руку с тонкими пальцами и утолщенными суставами.

— Приедет.

Лекси глубоко вздохнула. Она справится, конечно, справится. За последние пять лет она сменила семь приемных семей и шесть разных школ. Она справится!

И потянулась к руке мисс Уоттерз. Они друг за другом прошли по узкому автобусному проходу, задевая сиденья.

Сойдя с автобуса, Лекси взяла из багажного отделения свой потертый красный чемодан, почти неподъемный от тяжести, наполненный единственным, что по-настоящему имело для нее значение — книгами. Она доволокла его до края тротуара и остановилась, словно приблизилась к опасной пропасти, а не к маленькому возвышению. Один неверный шаг — и она могла бы сломать ногу или оказаться под колесами.

Миссис Уоттерз подошла к Лекси и открыла зонт. Капли дождя гулко забарабанили по натянутому нейлону.

Пассажиры один за другим покинули автобус и разошлись.

Лекси оглядела опустевшую стоянку. Ей захотелось плакать. Сколько раз она оказывалась точно в такой ситуации?! Придя в себя, мама неизменно возвращалась за своей дочкой. «Дай мне еще один шанс, детка. Скажи доброму дяде-судье, что ты меня любишь. На этот раз я исправлюсь… Больше никогда и нигде тебя не забуду». И каждый раз Лекси ждала.

— Она, наверное, передумала.

— Этого не случится, Лекси.

— А вдруг?

— У тебя есть семья, Лекси. — Мисс Уоттерз повторила эти пугающие слова, и Лекси сдалась; к ней потихоньку подкралась надежда.