Барбара Бреттон: Один-единственный

Иногда ему казалось, что он — единственный человек, который видит пути развития мировой экономики. Ведь лишь слепому сегодня не ясно, что японцы буквально втискиваются в американский рынок. Сначала автомобили, потом видеотехника. Не успеешь оглянуться, как они прикупят землицы, чтобы образовать новое государство. Впрочем, стремительно развиваются не одни японцы. Фразы вроде «глобальной экономики» и «мирового рынка» с каждым днем приобретают новое значение, и Дэнни отнюдь не собирался из чувства патриотизма поступаться требованиями здравого смысла.

Его предупреждали, что иметь дела с принцем Бертраном — все равно что танцевать на сыпучих песках. Как и большинство знакомых Бронсону европейцев, Бертран оказался настоящим пессимистом. Бережливый и осторожный, принц в то же время проявлял удивительное безразличие ко всему, хотя бы отдаленно напоминающему так называемый прогресс, и все самые изощренные усилия Дэниела заговорить с ним о делах встречал не более чем сводящей с ума вежливостью.

Грета лениво потянулась, эдакая стройная золотистая кошечка, объевшаяся сметаны. Ее изумительные карие глаза раскрылись и засияли преисполненным жаркого желания взором.

— Доброе утро, милый, — промурлыкала она.

— Еще не утро.

— Ах, как это замечательно! — Разведя пошире свои изумительные ноги, она раскрыла ему объятия.

Нет, все-таки не так уж и плохо быть простым американским парнем не голубых, а самых обыкновенных, зато горячих кровей!

Рано утром, когда Изабель спускалась из своей спальни, Ив поджидал ее внизу винтовой лестницы. Одетый в повседневную ливрею, он держался, как всегда, чрезвычайно прямо, ни на секунду не забывая о высоте своего положения. Редкие, гладко прилизанные светло-каштановые волосы подчеркивали привычно хмурое выражение его узкого лица. Изабель вздохнула. «Бедняга Ив, — подумала она. — Как это печально быть старым и никого на свете не любить!»

— Стол к завтраку накрыт в зимнем саду, — с явным превосходством произнес дворецкий. — Нет ли у мадемуазель особых приказаний?

Изабель покачала своей темноволосой головкой и наградила слугу улыбкой. Что такое случилось с ним? Бог свидетель, он всегда был мрачным типом, но теперь он смотрит на нее как будто…

Смешно. Он просто не может знать. Уж если старик не догадался ни о чем вчера, когда все улики без труда читались в ее глазах и на губах, то теперь-то уж ему нипочем не докопаться!

— Нет, Ив, ничего. — Изабель нахмурилась, заметив, что он упорно не желает улыбнуться в ответ. — Разве что кофе и дыню.

— Ваш покорный слуга. — Ив поклонился и вышел из комнаты.

Должно быть, он прямо-таки родился с этой формулой почтительности на устах! Что ж, пускай предается своим мрачным и скучным мыслям. У Изабель было много приятных тем для обдумывания, и она весело побежала в зимний сад, где был красиво сервирован роскошный шведский стол. Над ним потрудился целый отряд шустрых молоденьких горничных с хорошенькими, но такими еще пустыми головками. Не далее как вчера и сама Изабель была на них похожа: так же беззаботно смеялась и время от времени задавалась вопросом о том, какой жребий вытащила ей судьба, зажав его в своей ладони.

Но сегодня она уже знает сама!

Сегодня ей известно наверняка, что главной фигурой в ее жизни будет Эрик Малро и их обоюдное счастье окажется вечным и безграничным.

— Значит, сплетничаешь? — Неизбывный ирландский акцент Мэксин Нисом усилился от возмущения. Она строго поглядела на эту Немезиду в обличье дворецкого. — Да как ты смеешь болтать всякую чепуху о моей девочке?!

Однако Ив даже не моргнул под ее суровым взором, и от этого Мэксин занервничала гораздо сильнее, чем от слов старого лакея. Боже Всевышний, да может ли это быть правдой?

— Сын Оноре Малро, — повторил он так уверенно, что поколебалась даже суровая гувернантка. — Я сам видел их в саду. Своими собственными глазами.

— Чепуха какая! — звонко щелкнув пальцами, отрезала ирландка, — В этот жуткий октябрьский холод? Ни за что не поверю!

Еще бы! Ведь первый опыт ее любимой девочки должен был прийти во время свадебной ночи, в прекрасной опочивальне, которую украсит сама Мэксин своими руками. Она жила с этим семейством с момента рождения их первой дочери, Джулианы. И, Бог даст, останется с воспитанницами до самого последнего своего вздоха.

Бедные девочки. Обе они так хрупки и беззащитны. Так заброшены. Их мать была весьма легкомысленной особой, гораздо более увлеченной балами, чем заботой о собственных детях и мыслями об их благополучии.