Вера Колочкова - Ключи от ящика Пандоры

А вон вслед за тетей Сашей и Горский подъехал. Боже мой, да он с Надей! Как она похудела, похорошела. Вышла из машины, подала мужу руку, как королева английская. Молодец! Надо идти, встречать, соскучилась по ней ужасно!

А Стародубцевы приехали с малышом. Друзья окружили их, засюсюкали, Горский умильно полез с «козой». Катя расхохоталась – что вы, Петр Яковлевич, он еще не понимает. Дали Машке малыша в руках подержать, и она обмерла от страшной ответственности. Стояла, напрягшись и вылупив глаза, боясь сдвинуться с места. Сашка так и покатилась от хохота у нее за спиной…

– Что тут у вас происходит? Отчего хоровод собрался?

Оглянулись – Самсонов незаметно вошел. Увидел малыша, лицом закаменел, но взял себя руки, проговорил приветливо:

– Привет, Стародубцево потомство. Растем помаленьку?

– А ты чего один? Ольга где? – протягивая руку, спросил Игорь.

Партнер руку пожал, глянул на него с досадой, буркнул невнятно:

– Сказала, что позже будет…

И отошел в сторону, уселся с газетой на террасе, сложив ногу на ногу.

– Что это с ним? С женой опять поссорился, что ли? – наклонился к ее уху Игорь.

– Не знаю.

– Может, начнем? У меня как раз первая порция шашлыков подошла.

– Погоди, Ольгу дождемся. Иди лучше, рубашку переодень.

– Да она чистая!

– Иди, говорю. Ну же!

Ушел. Она чувствовала, как накатывает волнение. Когда дрогнул в ладони мобильник, обмерла на секунду.

– Да, Оль.

– Выходи. Мы здесь. В десяти метрах от калитки остановились.

Егор стоял рядом с машиной, смотрел на нее во все глаза. Потом улыбнулся испуганно:

– Здрасте, тетя Ира.

– Привет, Егорушка. Я очень рада, что ты приехал к папе! Молодец, умница! Ты, главное, не трусь, ладно? Помни одно – это теперь и твой дом. И я тебе всегда рада буду.

– Спасибо, теть Ир! Да и я не трушу вовсе.

– Ну, вот и замечательно. Тогда пойдем папу поздравлять, с сестрами знакомиться.

– Пойдемте.

Она взяла его за руку, повела к калитке. Ольга шла рядом, возбужденно бормотала в ухо:

– Ну, я тебе скажу, это что-то с чем-то, как я его выцарапывала. Я ж еще и на бабушку нарвалась, представляешь? На два дня только отпустили, на сегодня и на завтра. А что? Уже хлеб. Там такая бабушка – кремень! Потом расскажу.

– Да, Оль, потом. Потом.

Вошли в калитку, ступили на каменные плиты. И двинулись, как по красной дорожке на кинофестивале в Каннах: мимо удивленных лиц гостей, мимо сосен с промельком солнца, ослепляющего глаза, – к крыльцу. Остановились у застывших, приветливо-ревниво разглядывающих Егора девчонок.

– Познакомься, это твои сестренки, Маша и Саша. Смотри, какие они одинаковые, смешно, правда? Я потом тебя научу их различать.

Игорь вышел на крыльцо, склонив голову и, торопливо застегивая пуговку на манжете, поднял глаза…

Никогда, никогда она не могла потом забыть его лица. Какое оно: благодарное, удивленное, счастливое, любимое, в общем…

Ручонка Егора нетерпеливо подрагивала в ее руке, как птичье крылышко. Вдруг Ирина почувствовала, с каким волнением он втянул в легкие воздух, и голосишко вышел немного надтреснутым, ломким:

– Здравствуй, папа! С днем рождения тебя!

Ну, что же ты стоишь, папа? Совсем растерялся? Она улыбнулась, и почудился над ухом легкий шорох, будто ключ провернулся в замочной скважине. На секунду закрыла глаза…

Надежда выползла из ларца Пандоры и отряхнула пыльное платьице. Огляделась, пожала худосочным плечиком – похоже, тут и без меня обошлись? Потом все же подлетела к Игорю и толкнула слегка в спину – чего стоишь, встречай…