Михаил Грушевский: 50 оттенков блондина

Я успокоился и вскоре заинтересовался двоюродной сестрой моей школьной учительницы. Мы даже пару раз встретились в кинотеатре. А Лиля, Лада, Катя и Аля постепенно стали мне снова звонить. Теперь уже втайне друг от друга. Каждая по отдельности, они попытались второй раз войти в ту же реку. А мне (вот сволочь!) уже было с ними неинтересно. Гораздо позже я понял, что мужчин не интересуют женщины, которые за них борются . Битва за меня? Да я сам вступил в целую серию битв за женщин. Вот это уже был настоящий азарт!

Я стремительно взрослел: ко мне приближалась женщина № 1, за ней виднелась № 2. Нет, я и не думал присваивать им номера, как и не спрашивал о своем порядковом номере в списках их побед. Первым не был – и ладно! Самая умная из боровшихся за меня девушек вела себя хитрее других: своих конкуренток она при мне превозносила, за глаза же меня всячески перед ними уничижала. Я об этом знал и, не понимая, в чем дело, обижался. В чем дело, я понял двадцать лет спустя. О, это была война не на жизнь, а на смерть.

Привычный антураж тех лет – общежитие, дискотека… Нехитрый реквизит: диски за сорок рэ, спрятанные от родителей в почтовом ящике болгарские сигареты. Жалкие попытки фарцовки: окурок сигареты, поданный мне интуристкой вместо пачки, которую я хотел у нее купить. Студенчество. Катя, Лиза, Неля, Оля, Валентина… Секса не было почти никакого: так, тискались у лифта, но есть что вспомнить. Смешно, но это так. Я всегда любил танцевать в кругу друзей и осо бенно подруг – юных, модных, сексуальных. И не знал тогда, что по тому, как мужчина танцует, дамы судят о том, как он двигается в постели. Узнав, сразу прекратил подергивания на танцполе и предпочел заседать у барной стойки, презрительно пощуриваясь: «Я не танцую!..»

Как-то после сессии я огляделся вокруг и сделал вывод: меня никто не любит. Старшекурсница Света призналась, что рядом с ней, как в хорошем гареме, каждый мужчина выполняет свои функции. Мне предложили развивать ее музыкальный вкус. Я отказался. Другая старшекурсница, Алла, высказалась еще более категорично: «Ты толстый и пристаешь ко мне!» Но я твердо решил стать секс-символом и взять реванш. Все вокруг искали то, чего нет в природе. И тут я понял, что нужно сделаться чудом природы самому. Я уехал на практику в провинцию и, приложив нечеловеческие усилия, оставил там двадцать пять килограммов веса. Затем при помощи кино, эстрады и телевизора спроектировал собирательный образ идеального самца: Бандерас, Брэд Питт, Боярский – кто там еще? – и примерил его на себя. Я стал длинноволосым, улыбчивым и порывистым. И тут же стал желанным.

Я больше не просиживал на диване с телефонной трубкой в руке. Теперь многочисленные «они» вечера напролет ждали звонка от меня. Никто уже не замечал, что я инфантилен и небогат. Мне даже простили, что я блондин. Я еще не знал, что длинные светлые волосы со временем станут неизменным атрибутом моего фирменного стиля. Я наивно полагал, что мужчина обязательно должен быть небритым развратным брюнетом! А лучше всего – брюнетом с выбритой головой! У Сомерсета Моэма я вычитал, что женщинам льстит, когда на них смотрят с единственной мыслью: скорее повалить в кровать! И стал вырабатывать такой взгляд. Самое смешное: он пользовался успехом . Теперь я выглядел страстным и дерзким. Я стал «их» секс-символом. Хотя какой там к черту секс! Однажды друзья подарили мне на день рождения проститутку. Волнуясь в ожидании, я напился, и бедная девушка битый час не знала, что со мной делать…

Мне было уже двадцать лет. Пресловутое лишение девственности по нынешним меркам произошло поздновато, а тогда это было нормально. Хотя я страшно переживал и торопился. Один из моих друзей был недоволен своим «первым разом», обернувшимся для него страшным разочарованием. Я посоветовал ему наслаждаться воспоминаниями о втором разе, но понял, что второго раза еще не было. А вскоре появилась она. Моя первая женщина. Она, собственно, не появилась. Она была давно, просто ей было не до меня. Подруга моей подруги, она любила саму любовь. Абсолютно современная женщина. Она меня и взяла. И даже не приступом. Меня мог взять кто угодно, я же очень этого хотел. Она просто позвонила и приехала, пока родители были в кино. Она и стала моим первым секс-символом. Я постоянно ее хотел, я влюбился в нее сразу. Ну, мы так были воспитаны: «Не давай поцелуя без любви», – а как же иначе? «Но уж если взял, держи!» Я пытался, но как можно удержать в руках ветер или воду? А она встретилась со мной пару раз и потеряла всякий интерес. Чисто мужской подход к отношениям.