Роберта Ли - Её лучшая роль

— Возьми тогда какую-нибудь его частичку.

Энн не ответила, а Марти лениво продолжала рисовать на бумаге закорючки.

— Ты выглядишь очень подавленной. Поссорилась с Десмондом?

— Не с Десмондом… с Полом.

— Понимаю. Значит, ты все еще любишь его.

Энн отвернулась:

— На следующей неделе его свадьба с Сириной.

— И ты, полагаю, собираешься сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

— А ты ожидала, что я скажу, будто уже забыла его?

— Так бы и надо поступить… если бы у тебя хватило на это ума. — Марти помолчала, потом наклонилась вперед, прикрыв лицо рукой. — Я должна тебе кое-что рассказать. Я никогда раньше не говорила об этом, потому что не видела, чем это может тебе помочь, но теперь, возможно, тебе будет полезно знать об этом. — Она снова замолчала. — Давным-давно, до того как Лори встретил твою мать, он просил меня стать его женой.

— Я знаю, — сказала Энн. — Он мне рассказывал.

— Думаю, сейчас он смотрит на это с юмором, но тогда он имел это в виду вполне серьезно.

Любопытство Энн пробудилось. Она как-то никогда не связывала суровую шотландку с понятием «любовь», она всегда видела ее в твидовом строгом костюме, с короткими седеющими волосами и официальным выражением на лице. Но ведь Марти когда-то была молодой и, возможно, любила кого-то настолько, что не захотела выйти замуж за Лори.

— Ты любила кого-то еще? — заинтересованно спросила она. — Поэтому ты и отказала папе?

— Я никогда не любила никого, кроме твоего отца. И отказала ему по одной-единственной причине: я не считала себя той женщиной, которая сможет помочь его карьере.

— Но если он любил тебя…

— Ну, наверное, это была не очень сильная любовь. Он очень скоро потом женился на твоей матери. Но я хотела поговорить не об этом.

Марти сплела пальцы рук вместе.

— Я жалела, что отказала Лори, с того самого момента, как сделала это. Когда я увидела, что он не очень-то счастлив с твоей матерью, я стала надеяться, что однажды он оставит ее и придет ко мне. Что у меня появится второй шанс. И так я продолжала жить и ждать, когда он устанет ссориться с Анжелой, уверяя себя, что никто не понимает его так, как я. Только когда мы думали, что он погиб, и я сблизилась с твоей матерью, до меня дошло то, чего я раньше не сознавала.

— Что именно?

— Что Лори был счастлив, ссорясь с твоей матерью! Что ему доставляло удовольствие ссориться, а потом мириться и целоваться. Ты понимаешь, к чему я веду?

— Думаю, да, — медленно проговорила Энн. — Ты хочешь сказать, что мое представление о любви может не совпадать с представлением Пола? Совершенно верно!

Усталые глаза смотрели на нее со странным выражением.

— Может быть, ему нравится ругаться с Сириной и тянуть в разные стороны. А если это так, тебе надо перестать тратить на него время и что-то делать со своей жизнью.

Энн облизнула губы.

— И что ты предлагаешь мне сделать?

— Выбрось его из головы. Это будет нелегко, но попытайся.

Глаза Энн наполнились слезами, и она уставилась на яркий ковер под ногами. Цвета его затуманились, расплылись и потом вообще ни цвета, ни рисунка нельзя было разглядеть. Она поморгала несколько раз, и снова красный, пурпурный и золотой узор стал виден отчетливо.

— Ты считаешь, я должна выйти замуж за Десмонда, даже если я его не люблю?

— Я бы на твоем месте серьезно об этом подумала.

— Я пыталась, — медленно сказала Энн и, подойдя к окну, стала разглядывать серое небо над крышами домов и далекую темную тучу над горизонтом.

Марти молчала. Шли минуты, часы на отдаленной церкви пробили полчаса. Энн медленно повернулась и пошла к двери:

— Я ухожу.

— Куда?

— Повидать Десмонда. Я больше… я больше не буду избегать его.

Как сомнамбула, Энн прошла свой путь обратно до «Маррис-театра» и, толкнув двери на сцену, пошла по коридору к уборной Десмонда. Он выглянул, как раз когда она подошла, и сощурился, увидев выражение ее лица:

— Как я понимаю, ты поговорила с Полом?

— Да.

— Безуспешно?

Не решаясь выговорить это, она кивнула, и, увидев это движение, он отодвинул стул и подошел к ней.

— Если бы у меня еще оставалась гордость, я бы заставил тебя повернуться и уйти прочь!

Она продолжала молчать, и со стоном он притянул ее к себе:

— Но я не могу. Я слишком люблю тебя, чтоб прогонять.

Со вздохом-стоном она приникла к нему, впервые почувствовав счастье оказаться в кольце его рук, отдохнуть на его груди, почувствовать, как его сила вливается и поддерживает ее.