Симона Элькелес: Цепная реакция

Очень обозленный Карлос достаёт пистолет из-под рубашки и бросает его на стол Чу.

— А как насчет твоего? — спрашивает меня Чу. — Тот, который я дал тебе.

— Я оставил его дома, — говорю я ему.

— Докажи. Подними свою рубашку и медленно повернись. — Когда я это делаю, он продолжает: — Пришло время, отдать мне номер счета.

— Отпусти моих братьев, — говорю я ему. — Это только между тобой и мной.

— Нет,— говорит Чу. — Это между мной и всеми вами. Вы в этом вместе, насколько я могу судить.

Этого не произойдёт. Несмотря на все, чем я рискнул, держа их в безопасности, мне удалось поставить под угрозу жизнь моих братьев и Никки.

— Если я дам тебе цифры, ты должен пообещать, что мои братья и Никки уйдут.

— Я блефовал про Ники, — смеётся Чу. — Думаю, я должен больше играть в покер, правда? Первый урок в бою — узнать слабости своих врагов. Никки — твоя слабость, Луис. Ты не должен был говорить правду Марко о том, сколько значит для тебя эта девка. Я дам тебе подсказку... он на самом деле не твой друг. Он был рядом с тобой, потому что я сказал ему.

— Я знаю твою слабость, — говорю я ему.

— И что это?

— Деньги. Ты хочешь их, а они у меня. Сделаешь что-нибудь моим братьям, и ты никогда не получишь ни цента.

Чу поднимает пистолет и направляет его на Алекса.

— Ты блефуешь.

Я задерживаю дыхание, когда Алекс хватает меня за руку, останавливая меня и Карлоса от прыжка перед ним. Он знает, что мы сделаем это — мы поймаем пулю и умрём за него.

Алекс выпрямляется, глядя прямо в дуло пистолета Чу.

Раздается выстрел. Дерьмо. Нет!

Но погодите, Алекс все еще стоит. Даже он выглядит удивленным, когда смотрит на Чу с красным пятном на рубашке, которое расплывается все больше и больше. В Чу выстрелили, и он, схватившись за плечо, растягивается на полу.

Я смотрю на Карлоса, может, у него был еще один пистолет спрятанный в штанах. Но он просто ошеломлено смотрит на Чу. У него не было пистолета в руке.

Я смотрю за спину. Стрелок стоит в дверях, с дымящимся пистолетом в трясущихся руках.

Никки.

Она роняет пистолет и часто дышит, когда я притягиваю её в свои объятия.

— Я не могла позволить ему причинить тебе боль... Я должна была... — плачет она.

— Он ещё жив, — говорит Алекс, выбивая пистолет из руки Чу.

Я слышу полицейские сирены и притягиваю Никки ближе, говорю ей, что все будет в порядке, хотя я дрожу так же сильно, как и она.

Внутрь врывается Рейес с пушкой наготове. Парень покрыт потом и вздыхает с облегчением, когда осматривает место происшествия. Несколько других офицеров окружает Чу и вызывает скорую помощь.

— Черт, Луис. О чем, на хрен, ты думал? — кричит Рейес после того, как Чу задержали и унесли на носилках.

— Вы все могли погибнуть, — он разозленно указывает на Алекса. — Я сказал вам, чтобы вы дали мне адрес этого места, и оставались дома. Какого черта ты здесь делаешь? — Алекс пожимает плечами.

— Послушай, Рейес, как только мы поняли что происходит, то просто не могли позволить брату встретиться с Чу в одиночку.

— Он наша кровь, — говорит Карлос, похлопывая меня по спине. — И важен для нас.

— Мы должны выяснить, в порядке ли Энрике, — говорю я. — Что если он...

— Я уже направил патрульную машину, чтобы проверить автомастерскую Энрике, — говорит Рейес. Он колеблется. — И новости неутешительные.

Я зажмуриваюсь, задаваясь вопросом, когда же прекратится все это насилие. Иногда мне кажется, что Бен прав и что мир фантазий лучше, потому что реальность — отстой... но затем я смотрю на Никки и верю, что вместе мы сможем справиться со всеми трудностями.

Рейес направляет нас всех в полицейский участок для дачи показаний, а затем родители забирают нас, после того как окружной прокурор прослушал записанный телефонный разговор. Обвинения нам не предъявили, а деньги в сумке и оффшорный счет были переданы полиции.

Никки объяснила, что пистолет был Марко... Когда они были вместе, он показал ей место у железной дороги, где КЛ прятали оружие.

Марко сказал Никки, что был там, когда Энрике умер и он знал, что Чу планировал на складе. Его привели в участок и предъявили обвинения, как соучастнику убийства.

— Тебя трясёт, — говорю я, когда обнимаю Никки две недели спустя. Мы сидим на диване в её гостиной, а ее мать периодически проверяет нас.

Она не особо рада, что мы до сих пор вместе, но она медленно привыкает к этой идее. Бен сказал нам, что мы вдохновили его на новую игру, над которой он работает... с нами в качестве главных героев.