Рэдклифф - Забытая мелодия любви

Она почувствовала, будто вернулась в прошлое, ее притягивала таинственность окружения. Ее жизнь менялась, она становилась человеком, который живет так, как решает сам. Ей казалось уместным, что ее новая жизнь начнется в месте, которое так отличается от ее прошлого.

"Тут все так красиво!" – воскликнула она, не в силах сдержать восторг.

"Не правда ли?" – Хэлен, опускающая балдахин, подняла взгляд на Анну. – "Мне всегда нравился этот вид. Мои окна тоже выходят на эту сторону. Теперь я знаю, как выглядит море в разные времена года".

"Вы здесь давно?"

"О боже, да. Моя семья работала на Ярдли сорок лет. Мне не было и двадцати, когда мы с мужем приехали сюда. Тогда, правда, это был лишь летний дом. Большую часть времени мы проводили в доме в Филадельфии. Но постоянно я живу здесь последние четырнадцать лет".

"И мистер Ярдли тоже живет здесь круглый год?"

Хэлен снова задумалась, потом ответила просто:

"Да".

Анне не терпелось выяснить все странные обстоятельства ее новой работы, но ей не хотелось выспрашивать. Невысокая экономка тоже, казалось, не горела желанием обсуждать эти вопросы.

"Что здесь?" – спросила Анна, показывая на дверь напротив кровати.

"Твоя гостиная и ванная".

Хэлен толкнула дверь, открывая вид на большую комнату с каменным камином. Французская дверь вела на балкон, а несколько удобных стульев и столов образовывали уютное пространство перед камином. К комнате примыкала современная ванная.

"Прекрасно!" – воскликнула Анна. – "Не ожидала увидеть ничего подобного!"

Она пыталась умерить энтузиазм, напоминая себе, что, возможно, она здесь не останется. Она поняла, как рассчитывала на эту работу, и как ей здесь было комфортно.

"Ваши комнаты такие же?" – спросила она, пытаясь скрыть волнение. Что я буду делать, если мне придется уехать?

"Точно такие же," – ответила Хэлен. – "Теперь я оставлю тебя, чтобы ты могла разобрать вещи. Тебе придется самой их принести. У нас нет дворецкого. Чай в четыре в библиотеке. Я приду, чтобы проводить тебя".

"Мне стоит подождать с расселением, пока я не поговорю с мистером Ярдли. Возможно, я не останусь".

"Брось!" – ответила Хэлен, быстро обняв Анну. – "Конечно же ты останешься!"

Анна надеялась, что Грэм Ярдли с этим согласится.

"Устраивайся поудобнее, дорогая", – сказала Хэлен, проводя Анну в большую комнату с кожаной мебелью и с книжными полками от пола до потолка. Хэлен разожгла огонь в большом каменном камине. Вечера у моря были прохладными, несмотря на обманчивое послеобеденное заходящее солнце. – "Грэм скоро придет".

Когда Хэлен ушла готовить чай, отказавшись от помощи Анны, Анна осмотрела комнату. Портрет над камином, выполненный масляными красками, привлек ее внимание. Анна узнала обрыв под Ярдли. Высокая фигура стояла на каменном утесе, одна рука опиралась на согнутое колено, повернутое в сторону моря и неба. Черные волосы, растрепанные ветром, обрамляли точеные черты и пронзительные темные глаза. Длинное черное пальто было расстегнуто, и под ним были видны ажурная белая рубашка, элегантные брюки и черные туфли. Человек сжимал в одной руке пару черных кожаных перчаток, и это довершало картину хозяина имения. Это была картина из другого времени, задумчивая и непокорная. Анна была удивлена, когда увидела, что ее написали всего пятнадцать лет назад.

Анна представила, что это и был мистер Ярдли, и он был именно таким, каким и должен быть хозяин такого дома. Аристократичным, красивым и строгим. Она надеялась, что скоро сможет сама в этом убедиться.

Анна подтянула меленькую скамеечку для ног, которая стояла перед одним из больших стульев в центре комнаты. Она вытянула ноги к теплу и облокотилась назад, наблюдая за огнем, раздумывая о том, придется ли ей в скором времени вернуться обратно в Бостон. Она почти уснула, когда низкий голос за ее спиной вывел ее из задумчивости.

"Мисс Рид?"

Анна обернулась и едва не открыла рот от удивления, когда оказалась лицом к лицу с фигурой с портрета. Перед ней стояла одна из самых изумительных женщин из всех, что Анна когда-либо видела. Ее портрет, хотя и прекрасно написанный, не мог передать всей правды. Она была довольно высокой, с густыми черными волосами, зачесанными назад с изящного лица. Ее глаза, наверное, самая захватывающая черта лица, были почти черными, как и написал художник, и контрастировали с ее бледной, светящейся кожей. Краски не передали ни пристальности ее взгляда, ни грациозной стройности ее осанки. Анна постаралась не вздрогнуть от вида шрама на прекрасном лице, растянувшегося от линии волос поперек широкого лба до элегантно изогнутой брови.