Лаура Дэниелз - Свет любимых глаз

— О, разумеется, вина лежит единственно на мне! — Несмотря на сарказм этих слов, Люччи действительно во многом винила себя в прежних своих действиях. Если бы сейчас сложилась ситуация, подобная той, что возникла около четырех лет назад, она действовала бы совершенно иначе. За минувшие годы Люччи детально обдумала историю своего замужества и сделала определенные выводы. Жаль только, что невозможно повернуть время вспять и исправить ошибки, а то бы она повела себя абсолютно по-иному.

А может, я чего-то не знаю? — вдруг сказал Арни. — Может, появился кто-то? Мужчина, способный поддержать тебя так же, как я?

Ну вот, подумала Люччи, теперь я еще должна и оправдываться!

Она молча продолжала вести автомобиль, поминутно поглядывая то на дорогу, то на Элси.

— Что, угадал? — мрачно произнес Арни. — Кэтти не все удалось разузнать?

Она невесело усмехнулась.

— «Разнюхать» ты хотел сказать?

— Я сказал именно то, что собирался. Не уводи разговор в сторону, ты не ответила на мой вопрос.

— И не намерена отвечать. Пусть информацию для тебя собирают твои ищейки. А Кэтти я уволю, пусть только уляжется ураган.

Как ни странно, ее слова произвели на Арни успокаивающее действие.

— Ты изменилась, — с коротким смешком заметил он.

— А чего же ты ожидал? Минувшие годы не прошли для меня даром. — После некоторой паузы Люччи спросила: — Ну ты все выяснил?

— Нет. Куда ты направляешься? В лагерь для эвакуированных?

— Нет. Собираюсь отъехать на безопасное расстояние и остановиться в каком-нибудь мотеле.

— А конкретнее не можешь сказать? Люччи вновь усмехнулась.

— Что, трудно без соглядатаев?

— Детка, я ведь все равно тебя найду, так что не пытайся увильнуть.

Вот еще! Я сама не знаю, где окажусь. И вообще, у меня сейчас одна забота: вывезти Элси из опасной зоны. Так что твои проблемы меня не волнуют. Хочешь, ищи нас, если больше нечем заняться. Лично я бы на твоем месте этого не делала. Все равно через несколько дней ураган уляжется и мы вернемся домой. В настоящий же момент могу сказать, что у нас все в порядке, если тебя интересует это, а не что-либо другое.

— Очень рад, — сдержанно произнес Арни. — У меня была мысль выслать за тобой самолет, но ни один аэропорт в округе его не примет. Действует штормовое предупреждение, я выяснял.

Люччи отметила про себя это «за тобой». Как будто речь идет только о ней, а Элси вовсе не существует!

В ее сердце словно воткнулась игла. Больно было слышать такое от Арни.

— Не стоило беспокоиться, — обронила Люччи. — Мы все равно не полетели бы к тебе.

— В самом деле? Но, насколько мне известно, тебе больше не к кому ехать.

И вновь он угодил в самую точку. Из близких родственников у Люччи остался только дед Марио Толетти, в настоящее время пребывающий в специализированном, предназначенном для страдающих болезнью Паркинсона доме престарелых в Монтгомери. Матери Люччи не знала, потому что та скончалась вскоре после родов из-за осложнений, вызванных операцией, — пришлось делать кесарево сечение. А отец, Антонио Толетти, военный летчик-испытатель, разбился во время одного из вылетов на новой машине. Люччи тогда было двенадцать лет. Все трое — дед, отец и она сама — жили в Пенсаколе, в том доме, который Люччи и Элси покинули, спеша убраться из зоны бедствия.

Отца она помнила очень хорошо. Он был веселым человеком, шутил, дарил ей книжки, игрушки, конфеты. Водил в кино, зоопарк, покупал мороженое, сахарную вату на палочке. Она знала, что еще до ее рождения имя ей выбрал отец. Именно он назвал ее Лючией, сократив затем для удобства, и получилось Люччи.

После трагической смерти отца они с дедом остались вдвоем. Люччи ходила в школу, по окончании которой отправилась в Нью-Йорк — благодаря отличным отметкам ее зачислили студенткой в давно облюбованный колледж по гостиничному бизнесу, и к тому же со стипендией.

В Нью-Йорке Люччи и познакомилась с «акулой рекламного бизнеса» Арнольдом Кауфманом, который впоследствии стал для нее просто Ар ни.

— Пусть не к кому ехать, но и к тебе я не поеду, — произнесла она в телефонную трубку. — Ни я, ни Элси. Впрочем, малышка тебе безразлична, — Люччи покосилась на дочурку, но та не прислушивалась к разговору, продолжая наряжать плюшевую медведицу Мэри, — а ты для нее просто чужой, потому что она тебя никогда не видела.

— Ладно, оставим этот разговор, — хмуро произнес Арни. — Собственно, мне нужно лишь одно: чтобы ты периодически звонила и сообщала, как у тебя дела.