Илона Хитарова - Семейные тайны

Я думала, что, получив свой срок, убийца умер. И совсем не предполагала, что столько лет спустя встречусь с ним снова…

И как мне теперь быть после этой встречи, зная, что он жив? Броситься назад и избить спившегося бомжа, по вине которого когда-то умер мой отец? Или притаиться с пистолетом за углом, как это делают в американских боевиках? Подкараулить и выстрелить в бок, чтобы умер не сразу и осталась возможность подойти и перед контрольным выстрелом в висок произнести с патетикой «привет от папы»? Что сделали бы вы, случайно увидев на улице человека, из-за которого много лет назад умер ваш отец?

Тогда я еще не знала, что мне делать. Остановив машину у обочины, я присела за столик в небольшом уютном летнем кафе. Только вчера, впервые после долгого отсутствия, я приехала в командировку в Москву — и сразу такая встреча…

Ладно, дел у меня много — но, слава Богу, временем меня никто не ограничивал. Могу не спешить… Я купила сигареты, несмотря на то, что вообще не курю, и заказала сразу три чашки кофе. А потом начала вспоминать…

Вы помните 70-е годы? Скорее всего помните. Слишком недавно это было. Всего-то тридцать лет назад. Пусть это даже вся моя жизнь. Но человек взрослеет быстро, всего-то за пятнадцать — двадцать лет, и потому первые годы жизни кажутся неимоверно длинными, а затем время начинает бежать все быстрее и быстрее… И кажется, что пятнадцать и двадцать пять исполнилось почти одновременно. Наверно, для пятнадцатилетних 70-е годы так же бесконечно далеки, как далека для меня война или революция. Но их, выросших в другую эпоху, еще не так много, и большинству из нас, тем, кто живет на рубеже тысячелетий, есть что вспомнить об этом времени.

Интересно представить, как выглядели эти улицы в 1970 году.

Совсем мало машин. Ни «мерседесов», ни «фордов». Самый шик — черная «Волга». Изредка, в конвое сопровождения, промелькнет стремительная правительственная «Чайка».

Меньше женщин в брюках — многие начальники не одобряют эту одежду на работе. И уж подавно не увидишь в брюках школьницу. Все без исключения носят строгие коричневые платья с белыми воротничками и черными передниками. В волосах не мелькают цветные заколки, в основном капроновые и шелковые ленты.

Больше мужчин в костюмах. Наряд джинсы-кроссовки-кожаная куртка еще не стал повседневной одеждой. Зато галстук в почете: там, где не господствует рабочая спецовка, он почти обязателен.

Мороженщица на улице продает ледяное лакомство — ассортимент не велик. Сливочное или шоколадное, крем-брюле или земляничное. Изредка — сливочное в вафельном стаканчике или эскимо. Нет упаковок из цветной фольги и прозрачного пластика, зато есть белые бумажные стаканчики и полагающиеся к ним деревянные палочки с закругленными концами. Почти все мороженое стоит одинаково — двадцать копеек. Самое дорогое — эскимо за двадцать две.

Те же двадцать две копейки стоит и кофе в булочной за углом. «Бочковой» с молоком распространен почти всюду, а вот заварной, тем более хороший, придется еще поискать… Кофе можно выпить за «стоячим» столиком, взяв к нему пирожное (корзиночку, эклер или бисквит) и стакан сока, налитого из мудреного сооружения, представляющего собой футуристическую конструкцию из двух усеченных конусов.

В магазинах сок продается чаще всего в больших трехлитровых банках. Бумажной тары для напитков практически нет, разве что иногда появляется разлитый в треугольные пирамидки кефир. Впрочем, чаще всего молочные продукты покупают в стеклянных бутылках с закрытым фольгой горлышком. Красная фольга — сливки, зеленая — кефир, белая — молоко…

В рыбном отделе господствуют «кильки в томатном соусе» и «сардины в масле». Рядом — «Завтрак туриста». А вот банок с тушенкой так просто и не увидишь… Нет и неизвестного большинству кетчупа, колы и пакетов с замороженными продуктами быстрого приготовления…

Еще много небольших магазинов и мало огромных универсамов, но их время придет совсем скоро. На окраинах города строятся многочисленные спальные районы с полной инфраструктурой — школы, дома быта, кинотеатры, магазины. Новые кирпичные здания и уже немного устаревшие «хрущевки» обрамляют строения сталинской эпохи, превращая архитектуру «социалистического ампира» в небольшие оазисы возле станций метро…

Меняется и центр города. Впрочем, эти изменения не всегда заметны. Вот стоит небольшое новое здание, а рядом с ним притулилась парочка старожилов времен модерна. На первый взгляд кажется, что дома совсем не связаны друг с другом, и, лишь вглядевшись в однотипные казенные шторы на окнах и напрасно пытаясь отыскать взглядом проход через арку, понимаешь, что перед тобой закрытый комплекс. Незаметный для праздного взгляда, он занимает целый микрорайон. Выпотрошенные изнутри и начиненные новым содержимым старые корпуса стоят стена к стене с новыми домами. Наглухо запертые парадные двери и ворота не тревожат взгляд своей неприступностью, и, лишь попытавшись попасть внутрь, понимаешь, что единственный вход в комплекс находится в крохотном двухэтажном особнячке с классическими белыми колоннами на фасаде. Белые гардины на окнах и свежий голубой цвет здания наводят на мысль о районном загсе, но невнятная табличка при входе указывает, что здесь находится научное учреждение. Можно подумать, что это один из крохотных и многочисленных в столице НИИ, где пара-тройка научных сотрудников ежедневно с 9 утра до 6 вечера трудится над какими-нибудь общественно полезными проектами, вроде создания универсальной ручки для бытового дуршлага…