Илона Хитарова - Семейные тайны

Старик с недоумением посмотрел на стекающую с пальцев кровь, а затем оглянулся на резкий шум тормозов у себя за спиной. В его глазах читалось недоумение. Казалось, он никак не может поверить в то, что остался жив. Бродяга огляделся по сторонам, затем внимательно осмотрел собственное тело и наконец снова уставился на роковой плакат в небесах, нашептывая про себя что-то непонятное. Испуганная девица, хозяйка ярко-желтой иномарки, подошла к старику со спины, и он вздрогнул от неожиданности, услышав ее звонкий молодой голос:

— С вами все в порядке?

— Да, черт возьми, к сожалению, в порядке! — огрызнулся он, и по четкости выговора и гладкости фразы девушка вдруг с удивлением поняла, что стоящий перед ней — в лице замызганного старика — достаточно образованный человек.

Испытав внезапный прилив жалости к нему, она, преодолевая брезгливость, взяла его за раненую руку:

— Вам больно?

Он оглянулся. Люди на остановке с ужасом увидели, как старик с неожиданной для его комплекции силой схватил девушку за плечи и повернул лицом к висящему над проспектом транспаранту:

— Ты видишь это, наверху?

От неожиданности и страха девушка даже не решилась возразить:

— Вижу…

Но на самом деле транспаранта она даже не заметила. Перед ней было только страшное, грязное лицо старика, и на секунду ей показалось, что сейчас она потеряет сознание от запаха перегара. Слова вылетали из его беззубого рта быстро и остро, как автоматные пули:

— Запомни, девочка, там демон, демон! Я был великим ученым, а не он! А меня забыли, похоронили… Только этот был добрым, гад! Передачи присылал в тюрьму! Сам посадил, а потом присылал… Мне, лауреату Сталинской премии! Передачи!

Двое мужчин на противоположной стороне улицы увидели, как бомж схватил девушку, и, переглянувшись, рванулись к ней на помощь, но к тому времени, когда они оказались рядом, руки старика ослабели и он отпустил ее плечи. Тяжело опустившись на бортик тротуара, он закрыл лицо руками, но не зарыдал, а завыл, покачиваясь из стороны в сторону. Девушка и ее спасители застыли в недоумении.

Один из них, ухоженный, благоухающий хорошим одеколоном зачем-то протянул девушке платок. Она недоуменно повертела его в руках и, поймав его направленный на старика брезгливый взгляд мужчины, как будто желая оправдать бродягу, вдруг произнесла:

— А он, похоже, образованный человек…

По лицу мужчины пробежала тень смешанного с испугом отвращения:

— Образованный? Боже мой, как же можно дойти до этого?

Старик услышал его слова и, подняв голову, посмотрел юноше прямо в лицо очень странными, бледно-голубыми, почти бесцветными глазами. Глазами, которые заполняла пустота. Он и сам бы хотел знать ответ…

Какой странной была эта встреча! Неправдоподобно красивый портрет деда на летнем небе, я с моей ярко-желтой машиной и бродяга с полными ненависти глазами.

Я узнала его, лишь вернувшись в машину и отъехав на приличное расстояние от остановки. Старик бомж был грязен и стар, но эти глаза, удивительно бесцветные глаза оттенка грязного зимнего льда, было невозможно не узнать. Говорят, что когда-то давно, когда он был молод и красив, этот бесцветный ледяной взгляд очень портил его внешность. Сейчас эти глаза были единственным ярким пятном на его черном лице. Единственным, что превращало эту груду полумертвой материи в живого человека…

Почему-то мне всегда казалось, что если мы встретимся, я ни за что не смогу его узнать. Да, я слышала о нем множество раз, видела десятки его фотографий и даже, кажется, ребенком сидела у него на руках. Но время должно было изменить его черты, да и не просто в обычной городской толпе найти кого-то, кого не видел почти никогда в жизни…

Наша встреча была настолько невероятна, что я не сразу поверила в ее возможность. Как сомнамбула, я дошла до машины и, только отъехав на приличное расстояние от парка, поняла, что скорее всего не ошиблась… Это был именно он. Кто еще мог с такой злобой кричать на портрет моего деда и у кого еще могли быть такие странные глаза?

Только у одного-единственного человека на свете… У бывшего ученика моего деда. У бывшего лютого врага моей матери. У убийцы моего отца. И тут слово «бывший» уже не подходит. Ненависть, злоба — все это проходит. Но смерть навсегда остается с теми, кто потерял любимых и друзей.

Когда-то я тоже хотела его убить. Я мечтала вырасти большой и сильной, найти его и прикончить, сказав напоследок что-нибудь патетическое, как в кино: «Это тебе за смерть папы…» Потом я поняла, что это ничего не решит. Потому что убивают слабые, а я хочу быть сильной. Как мои родители, как мой дед, который когда-то уже решил судьбу убийцы своего сына. Решил умно и достойно. Не убив, не оклеветав, даже не подставив… Он обошелся с ним так, как это сделал граф Монте-Кристо, подаривший своему врагу Кадрусу огромный бриллиант. Он дал ему шанс совершить предательство — и тот его совершил. Потому что таков был его характер, его душа… Дед, как никто, умел направлять силы людей во вред или во благо их самих. Как зеркало, он отражал то, что излучали их души, окрыляя или испепеляя их самих…