Пенни Винченци: Жестокий роман. Книга 1

Короче говоря, они с Джунивер просто потеряли рассудок. Всегда ходили в обнимку, не отпуская друг друга ни на шаг. «Дорогие мои, — часто говорила им я, — почему бы вам не отправиться домой и не потрахаться как следует?» Джунивер всегда соглашалась с моим предложением, а Пирс при этом почему-то смущался. Ему не нравилось, когда женщины употребляли нецензурные слова и говорили откровенно о таких вещах.

Они поженились в конце того же года. Джунивер просто умирала от счастья, что заполучила такого мужа. Это была довольно странная свадьба. Ее родителей несколько удивило это обстоятельство. Правда, мать Джунивер считала, что Пирс — замечательный жених, но ее отец и брат думали иначе. Они сомневались, что этот брак будет продолжительным и счастливым. К тому же уэльсские традиции, знаете ли.

Свадьба была в ее доме, но туда понаехало столько гостей из Лондона, что местные жители изумились Мы все были молоды, экспансивны, много шумели, одеты бог знает как. На ее семью это произвело удручающее впечатление.

А потом Пирс произнес речь. Когда я услышала его, мне хотелось умереть на месте. Он поднялся и предельно искренно сказал, как безумно счастлив, что старик Дэвис подарил ему прекрасную жену, а потом подошел к Джунивер и торжественно произнес: «Спасибо тебе за то, что ты вышла за меня замуж, Джунивер». Меня чуть не стошнило от этих слов. А как он был одет! Я понимаю, что это была его свадьба, но они все договорились, что Пирс наденет строгий костюм, а он напялил на себя нечто сероватое, очень длинный пиджак с темным бархатным воротником, и напоминал смазливого мальчика Тедди. Все старики ахнули, увидев его в таком костюме. Да и мать его, Флавия, несколько перестаралась: надела слишком яркое платье и сделала пышную прическу. Местные жители отродясь такого не видели. Она оставалась на свадьбе до самого конца и даже произнесла такую торжественную речь, что все попадали. К счастью, его отец к тому времени уже ушел.

Я очень люблю Флавию, но, конечно же, она испортила Пирса. Поэтому у них и начались проблемы.

Со своим будущим мужем я познакомилась на их свадьбе. Он приехал туда из Лондона вместе с другими гостями. Когда Пирс произносил свою речь, он, стоя рядом со мной, прошептал мне на ухо: «Забавный тип, не правда ли?» Мне пришлось согласиться с ним.

После этого я не видела их около года. Вернувшись из путешествия, я встретила в Лондоне Джунивер. Она была чем-то расстроена, хотя уверяла меня, что все нормально. Правда, она сказала тогда, что у Пирса возникли какие-то проблемы. «Он не хочет играть незначительные роли, Лиза, — сказала она тогда, — а в результате не получает ничего и в основном болтается без дела».

Я, конечно, спросила ее, удачно ли ее замужество, но она ограничилась лишь одной фразой: «Все прекрасно, дорогая».

Через несколько недель они пригласили меня на ужин. Это все было очень грустно. Пирс показался мне раздраженным, почти невыносимым. Джунивер предупредила меня, чтобы я ни в коем случае не заводила речь о работе. Я, понятно, не упоминала об этом, но о чем же еще мы могли говорить? Как мне показалось, Пирс несколько.., ну.., не враждебно, конечно, но все же отчужденно вел себя с ней. Отчужденно и весьма критически. По его словам, она все делала не правильно, не так. Мясо всегда пережаривала, цветы не поливала, ну и тому подобное. Она пыталась держаться спокойно, но это ей не удавалось. «Дорогой Пирс, милый Пирс, извини, прости, я не хотела, я не думала». А ему следовало врезать по яйцам.

После ужина Пирс вдруг предложил Дэвиду пойти в паб, что было весьма необычно для него. Когда они ушли, я спросила Джунивер, что, черт возьми, у них происходит, на что она ответила: «Лиза, любовь остыла, совершенно остыла». Она была так взволнованна, что не могла говорить об этом. Мы стали обсуждать наши профессиональные проблемы, но я так и не поняла, чья же именно любовь остыла — ее или Пирса.

Когда мужчины вернулись домой, мы с Джунивер уже основательно набрались. Они тоже были веселы и слегка возбуждены. После этой встречи я не видела их целый год. В то время я была в Милане, а Дэвид — в Нью-Йорке. Вернувшись, я узнала, что они разошлись, Я позвонила матери Джунивер, так как не могла найти ее в Лондоне. Та была очень расстроена и сказала, что никогда не ожидала от Пирса подобного. При этом она добавила, что Пирс заставил Джунивер сделать аборт.

Только много лет спустя я узнала от нее правду. Тогда она уже работала в Бристольском драматическом театре и сказала, что не хочет говорить о Пирсе и о том, что с ним связано. Джунивер добавила, что этот брак был самой крупной ошибкой в ее жизни. Через несколько лет, когда у меня появились проблемы с мужем, она мне все рассказала. Но тогда мне казалось, что он просто испорченный, эгоистичный и невыносимый ребенок. Выяснилось, что все гораздо сложнее.