Екатерина Вильмонт - Гормон счастья и прочие глупости

И словно в ответ на невысказанный вопрос Ирина Борисовна за моей спиной проговорила:

— Это Вадим, единокровный брат Андрюши. Я вышла замуж за мужчину с пятилетним сыном и практически вырастила его. Он был удивительным человеком, редкого таланта ученым.

— Был?

— Да, он умер в прошлом году. Сердце. Жизнь его не баловала. А почему он вас так заинтересовал?

— Удивительное лицо. Я видела его один раз и запомнила на всю жизнь.

И я рассказала ей о нашей встрече в троллейбусе.

— С ума сойти… Невероятно! А знаете, в этом что-то есть. Какое-то предопределение. Вас привлекают мужчины этой семьи, и вы их привлекаете тоже… Как порой все сплетается… До чего причудлива бывает жизнь.

Мы пили чай с земляничным вареньем.

— Буся, Андрей мне говорил, что вы замечательно поете?

— Ну совершенно по-дилетантски.

— А учиться не хотите?

— Нет, зачем? Я ведь не собираюсь быть певицей.

— А давайте вы мне споете как-нибудь.

— Ну как-нибудь можно…

— Я все-таки профессионал. Может, и не стоит закапывать талант в землю.

— Нет, мне кажется, я не…

В этот момент на пороге появился Андрей. В серых брюках и бледно-зеленом джемпере, выбритый. У меня, что называется, в зобу дыханье сперло.

— О, совсем другой человек. Буся, вы сотворили чудо! — всплеснула руками Ирина Борисовна.

— Ты называешь ее Бусей? — улыбнулся он, подошел к матери и чмокнул в макушку.

— Да, она мне позволила.

Андрей не пустил меня за руль. Мы с Ириной Борисовной сели сзади и всю дорогу болтали о пустяках, обнаруживая удивительное сходство во вкусах и пристрастиях. На светофорах Андрей поворачивался к нам с настолько довольной миной, что трудно было даже представить себе его таким, каким он был всего два часа тому назад.

Ирина Борисовна вдруг стала клевать носом и вскоре уснула. В какой-то момент уже на подъезде к Москве я вдруг сообразила, что за весь вечер ни разу не звонил мобильник. Я полезла за ним и вспомнила, что убрала звонок, а вибрации, видимо, не ощущала. Там скопилась целая куча звонков. Три от Жени, один от Веньки, один от папы. Больше всего меня встревожил именно папин звонок. Он редко звонит на мобильник. Неужто у него что-то случилось?

— Извини, я позвоню папе, я беспокоюсь.

— Конечно, звони.

— Если можно, остановись, я выйду, чтобы не будить твою маму.

Он затормозил. Я вышла.

— Папочка, у тебя все в порядке?

— Да, а что?

— Ты мне редко звонишь на мобильный, и я испугалась.

— Я просто никак тебя не поймаю, и вот тоже встревожился. Ты давно не появлялась, не звонила.

— Я очень замоталась. Но завтра я к тебе приеду. Обязательно! Мне нужен твой совет.

— Что-то серьезное?

— Да нет, это по работе…

— Хорошо. Завтра вечерком жду. Целую.

— Еще будешь звонить? — Андрей вырос из темноты.

— Нет. Остальные подождут.

— Тогда я тебя поцелую, пока мама спит.

— Ничего не имею против.

Задуманная мной акция полностью удалась. В клубе, куда привел меня Андрей, было многолюдно, шумно, но наше появление встретили как-то настороженно. Однако при виде сияющего, весело улыбающегося Андрея многие, как мне показалось, облегченно выдохнули. Подойдя к компании знакомых, он произнес заготовленную фразу насчет главного импотента всех времен и народов, произнес громко и отчетливо, с блестящими глазами и ослепительной улыбкой. Ему ответили хохотом, и напряжение спало. Он представил меня как начинающую певицу Полину Брон. Кто-то стал требовать, чтобы я спела. Но у меня уже не было сил. Я сидела тихо рядом с Андреем, потягивала минералку с лимоном и чувствовала себя счастливой. Он время от времени нежно наклонялся ко мне, шептал на ухо ласковые слова, обнимал за плечи, бегло целовал в висок или ухо. Когда я пошла в туалет, одна женщина в подпитии спросила:

— Слушай, он не импотент?

— Еще чего, глупости какие! — спокойно ответила я.

— Да? А он вообще-то.., хороший мужик?

— Вообще-то — супер!

И я не кривила душой.

Мы пробыли в клубе часа два, как вдруг туда ввалился какой-то киношник, я сразу определила профессию по одежке. При виде Андрея он побагровел.

— Ты что же, сукин сын, делаешь? — заорал он, хватая его за грудки. — У меня дело стоит, а ты тут развлекаешься? Мне сказал, что болен, а сам…

Я заметила досаду, промелькнувшую во взгляде Андрея, и ринулась на помощь:

— Он правда был болен. У него камень шел. Он так мучился. А когда камень вышел, ему сразу полегчало.