Эллина Наумова - Мужчины из женских романов

Однажды мама вновь подрядила Диму охранять сон брата. Они со Светой наметили вылазку в кино, но пришлось отложить. И Виталик повадился без звонка являться пару раз в неделю с бутылкой – сидел часами, неопрятно ел, отвратительно хвастался связями с шикарными наследницами громадных состояний и бесстыдно приписывал себе успехи фирмы, унижая и Олега, и Диму. Тот посмеивался, и у девушки медленно возникла уверенность, что гость не врет. Только на правду нельзя было возразить этому похабному монстру. Более того, ясными намеками он давал понять, что за годы и годы накопил больше прав на Диму, его время и жилье, чем какая-то любовница за несколько месяцев. «У человека очень сложный период», – не дождавшись вопросов от Светы, напряженно объяснил ее все еще ласковый мальчик. А она, как замороженная, даже кивнуть не могла. Он успокоился и повеселел, чем только усугубил ее тоскливое состояние. Теперь получалось, что она его обманывала. Бедный Димка решил, что умная Светка все поняла про сыновний долг и мужскую дружбу. Но она по-прежнему думала, что Виталика пора гнать, дав по высокомерной, а когда напьется – слюнявой роже. А маме объяснить, что сын давно вырос и живет не один. Если младший настолько пуглив, его лечить надо, а не записывать старшего в няньки.

Однако гаже всего была необъяснимая беспричинная маета. Будто в душе кто-то не чужой возился, она должна была точно знать кто, но не могла припомнить. А спросить не у кого. Кошмар наяву. После скандальной вечеринки девчонки попрятали своих бойфрендов и затаились сами. Подруга тоже не требовала отчета о содержимом карманов Димы. Наверное, еще не доела и не допила со своим Герой всего, что унесла. Хозяйкой она была рачительной. С детства сыр и колбасу нарезала прозрачными ломтиками. Вино буквально капала в рюмочки. И смаковала, закатив глаза. А если какой-нибудь олух, как собака, глотал всего по кусочку, залпом опрокидывал в себя наперсток спиртного и преданно-больными глазами вымаливал добавку, она укоризненно наставляла: «Зачем ты жрешь? Ешь культурно».

Света тоже никому не звонила, не до них, своих проблем по горло. Зато пахала она, как рабыня, ближе всех оказавшаяся к садисту надсмотрщику. Отослала романы и составленные в безнадежные предутренние часы анкеты хорошим надежным знакомым. Сама написала подробные рецензии. Составила и отрепетировала перед зеркалом две речи – одна предназначалась для Нинель Николаевны и Павла Вадимовича (вы же были в моем возрасте и положении, коллеги), другая – для Пирогова (хуже, чем другие, эти произведения раскупаться не должны).

Образованные женщины, матерые книгочеи, быстро осилили немудреные романы дебютанток. И немного смутили заказчицу, почти единодушно отдав предпочтение наивной и чистоплотной Елизавете Алексеевой. Исповедальные мотивы Жанны Аранской их почти не тронули, но познавательность ее текста, особенно в разгар эпидемии гриппа, отметили все. И, как ни удивительно, намекали, что если и получится что-то серьезное, то только из нее. «При большой личной везучести», – оговорился кто-то. А с Клариссой Славиной обошлись трогательно благородно. «Светик, в меня такой натурализм не входит, но я показала роман Инне (Гале, Маше и т. д.), она баба неизбалованная. Прошел на ура. Свидетельство Инны (Гали, Маши и т. д.) прилагаю». Что подразумевалось под словом «неизбалованная», девушка не уразумела. Но не совсем нормальные юные и не очень фанатки циничную Клару, похоже, ждали. Чувствовалось, что всем было интересно забивать свое мнение в компьютеры и отсылать профессиональному редактору, единственной надеже и опоре частного издательства, коей они считали Свету. Доведись ей обращаться к ним снова, эффект новизны исчезнет, и дамы безусловно отговорятся занятостью. А те, кто согласится, будут уверять, что бесплатно делают за одну наглую лентяйку ее работу. Поэтому Свете так важна была эта одноразовая фокус-группа. Чтобы не пришлось упрашивать запойных читательниц играть в одну игру дважды, нельзя было рисковать их отзывами. Необходимо дождаться удобного момента, не попасть никому под горячую руку и вновь обрести способность убеждать, чтобы вылезти с серией «Новый настоящий роман».

И тем не менее девушка готова была рискнуть, превратив свой труд и ожидания авторов в напрасные. Ей необходимо было поговорить с Нинель Николаевной о современной литературе. И если ответом на вопрос «Что ты ищешь в самотеке?» могло быть только раскрытие тайны, она выложила бы все подготовленные материалы и вывернула наизнанку душу. Света больше не в силах была оттягивать от шеи в кровь разодранными пальцами удавку сомнений. Когда-то она подслушала, как друг хирург говорил ее отчиму, что чувствует себя крысой. Ее изгрызли, ей выпустили кишки, но она не знает, что умрет в жутких муках, даже если враг оставит ее сейчас. И она все машет короткими лапками, все скалит желтые зубки. Через неделю этот человек повесился. Тогда она, ребенок, испытала лишь злорадство – мамин муж был плохим доктором, если не убедил большого человека в том, что тот не маленькая крыса. Но с годами девушка повадилась настороженно относиться к ассоциациям, которые вызывало ее состояние. Петля на шее и удушье – это, конечно, не вывалившиеся внутренности, но тоже неприятно. Еще не хватало довести себя до отчаяния, с которым невозможно справиться. Но вообще-то она до сих пор была уверена, что, шагнув с крыши, полетит не вниз, а вперед и вверх. И такая двойственность – надо психику контролировать и не опасно по карнизам без страховки разгуливать – утомляла больше, чем любая физическая нагрузка.