Сьюзен Льюис - Летнее безумие

Делакруа был восхищен ее спокойствием, но ему стало жутко. Он взял пачку сигарет. У них еще двадцать минут, и он знал, что делать. Закурив, он выпустил дым и заметил:

— Ты лучше выглядишь в парике.

Консуэла равнодушно подняла брови. Накануне он видел ее без парика, но это ее не смущало. Глаза ее лихорадочно блестели.

Ее способность держать себя в руках поражала Делакруа. Она казалась настолько разумной, что суд мог бы признать ее нормальной.

— Сейчас я пойду наверх, — сказала она. — Обязательно выключи свет перед уходом.

Консуэла поднималась по узкой винтовой лестнице, включая свет и переходя с одной площадки на другую. Она не спеша направлялась к двери на чердак. На миг Консуэла остановилась и поправила волосы.

Она нажала на ручку двери и медленно открыла ее. В комнате горел свет, и она была пуста.

Удовлетворенно вздохнув, Консуэла закрыла за собой дверь, подошла к кровати и увидела кровь. Ее было не так много, как ей хотелось бы. Впрочем, достаточно. Она отвернула край простыни, под ней крови было больше. Потом села в старое кресло.

Шли минуты.

Она думала, следит ли за ней Мария-Тереза, столько лет проведшая здесь в одиночестве. Если все пойдет по плану, то всю оставшуюся жизнь они проведут вместе. Что ж, ее это устраивает.

Прошло полчаса. Консуэла посмотрела в угол, откуда донесся странный звук, и улыбнулась.

— Мария-Тереза! Мария-Тереза, отпусти меня…

Консуэла рассмеялась. Однажды, когда Сантини пришел, чтобы выпустить ее отсюда, она испугала его до полусмерти. Несмотря на все свои грехи, он был весьма богобоязненным католиком и верил в дьявола. После этого он на четыре месяца отправил ее в монастырь.

Она вынула револьвер, повертела его в руках и положила на колени, закрыв складками юбки. Она не думала, что он ей понадобится, понимая, что Джейк намерен убить ее, но взяла его на всякий случай.

Скоро он появится. Консуэла размышляла, успеет ли сказать ему о Луизе прежде, чем он нажмет курок.

«Мерседес» с выключенными фарами почти бесшумно объезжал деревню. Он остановился перед мэрией. Мотор затих. Стояла мертвая тишина.

Джейк вышел и посмотрел на своего спутника.

Они начали медленно спускаться по каменным ступенькам на узкую, посыпанную гравием улицу.

Их мог бы заметить лишь толстый ленивый кот, но он, свернувшись, спал на пороге. Через несколько минут они стояли у двери предпоследнего дома на улице. Свет не пробивался сквозь ставни. Изнутри не доносилось ни звука.

Джейк вынул из кармана револьвер и кивнул спутнику. Тот осторожно нажал на дверную ручку. Замок щелкнул, и дверь открылась. Джейк вскочил внутрь. Все тихо. Мужчина, который следовал за ним, нашел выключатель, и комнату залил бледно-оранжевый свет.

Джейк прошел к лестнице. Мужчина остался на месте, охраняя дверь.

Джейк обернулся. Лицо его было бледным, взгляд темным и пустым. Он снова кивнул, потом стал тихо подниматься по лестнице.

Мужчина выключил свет и закрыл дверь. Выждав минуту, он направился к кухне.

Джейк переходил из комнаты в комнату. Повсюду было пусто и мертво. Он крепко сжимал пистолет. Сердце бешено стучало, нервы были напряжены до предела, настороженный взгляд ощупывал все вокруг. Подойдя к двери на чердак, он медленно повернул ручку. Дверь открылась.

Увидев кровь на пустой кровати, он быстро оглядел комнату.

Сидя в кресле, Консуэла самодовольно улыбалась.

Джейк поднял револьвер двумя руками, целясь ей в голову.

— Где она? — спросил он.

В подвале было черным-черно. Единственная свечка горела в углу. Луиза сидела обнаженная. Ее запястья и лодыжки были связаны тонкой проволокой, лицо распухло от побоев. Она слышала, как вошел Джейк, и знала, что должно произойти.

Делакруа притаился на верхней ступеньке возле двери, и в тусклом свете Луиза видела направленный на нее револьвер. Убийца ждал сигнала. Как только наверху раздастся выстрел, Делакруа спустит курок.

Джейк ждал. Улыбка Консуэлы постепенно исчезала.

— Что ты с ней сделала?

— С кем, с Мартиной?

Джейк вздрогнул, и Консуэла снова улыбнулась.

— Ты знаешь, с кем.

Консуэла кивнула.

— Ты, конечно, понимаешь, — сказала она, закинув ногу на ногу, — что, не будь у тебя случайно алиби в момент, когда убили Дэнни, ты сидел бы уже в тюрьме, а Мартина осталась бы жива. Впрочем, ее смерть не слишком огорчила меня. Но ты едва ли остался к этому равнодушен.

Лицо Джейка посерело.

— Ты понимаешь, что не выйдешь отсюда живой? Поэтому, ради Бога, отпусти ее.