Барбара Фритти: Летние секреты

Несколько лет назад она собиралась отрезать шевелюру: с ней сплошная морока — каждые шесть недель приходится укорачивать, но волосы снова отрастают, и так получилось, что сейчас почти достигают талии. С такой прической со спины она выглядит как совсем юная девочка, тонкая и хрупкая, — этот романтичный образ часто вводит в заблуждение окружающих. И все-таки именно длинные волосы позволяют ей чувствовать свою близость к матери. Эшли достался от нее в наследство необычный огненно-рыжий оттенок, более темный, чем у сестер, но не только он напоминал ей о матери. Она хорошо помнила, как мать расчесывала ее каждый вечер перед сном, ровно сто раз проводя щеткой по волосам дочери. Это было давно, но до сих пор она скучает по этим ласкам, по тем вечерам. Она всхлипнула, шумно схватив ртом морской влажный воздух, и почувствовала соленую влагу — то ли вода, то ли слезы. Плотная пелена мешала смотреть вперед.

Эшли приказала себе отбросить несвоевременные эмоции, повторяя словно мантру: «Я взрослая, двадцатишестилетняя независимая женщина, сделавшая карьеру. Пора повзрослеть и не поддаваться чувствам. Соберись, тряпка».

Сестры, конечно, не плачут над сентиментальными сериалами телеканала «Холлмарк» и не размягчаются, как воск, вспоминая о прошлой жизни, — ей тоже не стоит.

Как только Эшли вытащила резинку из сумки, причал довольно сильно закачался, и она машинально оперлась на руку, чтобы не упасть. Какая непростительная ошибка для человека, страдающего аквафобией! Она только охнуть успела, когда увидела полосу вздымающейся зеленовато-голубой воды между пристанью и лодкой. Зрелище завораживало, не отпускало. Она хотела отвернуться, но не могла.

Сколько раз она смотрела на воду? Сколько раз вода была ее другом, когда она играла с дельфинами и купалась в мягких волнах? «Вот это действительно важно. Закрой глаза и сосредоточься на приятных воспоминаниях», — твердила она себе в полном отчаянии. Наружу рвались другие воспоминания: волны вырастали до высоты небоскребов, обезумевшая вода угрожала поглотить все вокруг. Эшли снова покачнулась. Она боялась пошевелиться, погрузиться в страшную пучину, откуда никогда никому не вернуться.

— Эй, Эшли? Это ты?

Сквозь накрывшее ее паническое удушье девушка услышала свое имя, произнесенное хриплым голос, который пытался достучаться до нее откуда-то издалека. Но когда она оглянулась, то увидела мужчину, подошедшего незаметно и стоявшего близко к ней. Выцветшие голубые джинсы обтягивали длинные худые ноги, голубая футболка плотно облегала торс и свободно болталась вокруг талии. Девушка все еще находилась под магнетическим действием бушевавшего моря. Она скользнула взглядом по его телу и заставила себя отвернуться, прежде чем добралась до ямочки на подбородке, до слегка искривленного носа, сломанного на футболе в школьном возрасте, и песочного цвета волос со светлыми, выгоревшими на солнце прядками, за которые он никогда не платил ни цента парикмахеру. К сожалению, она не смогла удержаться и не встретиться взглядом с его глазами — карими с золотыми крапинками.

— Шон, привет! — пробормотала она, медленно поднимаясь на ноги.

Шон Эмберсон возвышался над ней, несмотря на ее высокие каблуки. Практически образцовый мужчина шести футов четырех дюймов роста. Он раздался в груди, мускулы обрели прекрасную форму за годы, что Шон занимался строительством лодок и греблей. Она откашлялась, пытаясь успокоиться и скрыть свое смущение. «Мало мне шторма, так теперь еще Шон нарисовался на горизонте — вот уж кого невозможно игнорировать. Я нутром чувствовала, что он притащится. Его родители все еще живут на острове, развивают свой бизнес — строят яхты, и семейное дело в один прекрасный день перейдет к Шону. Но одно дело знать, что он вернется домой, а другое — увидеть его во плоти. А это, однако, большая разница!»

— Когда ты вернулся? — выдавила из себя Эшли.

— Вчера. Скучала по мне?

— Я… — Эшли беспомощно пожала плечами. — Давненько это было.

— Прошло почти два года, как я приезжал сюда в последний раз. Пробыл целую неделю, но тебе удалось тогда ускользнуть от меня.

— Правда? Не помню.

— Врешь, плутовка. Помнится, ты внезапно заболела очень заразным гриппом. Даже входную дверь не приоткрыла. Мне пришлось звать тебя из холла вашего дома. А перед этим ты сочинила, что поранилась ядовитым плющом, а до этого…

— Прекрати. Разве я виновата, что заболела, когда тебе посчастливилось приехать в город?