Вера Колочкова - Добрая, злая

Усмехнувшись, жена Ивана по имени Нелли скользнула по ней быстрым оценивающим взглядом, покачала головой из стороны в сторону, потом продолжила снисходительно, не дав ей опомниться:

– Хотя от Ванюши, в принципе, можно было ожидать нечто подобное… Он же по сути своей мужик, ему всегда нравилось такое вот… – покрутила она перед лицом нежной ладонью в кольцах, – которое коня на скаку и как там еще… Что-то про горящую избу… Не важно, в общем. Да не пугайтесь, я вас очень даже хорошо понимаю! Он для вас – настоящий принц на белом коне, ведь так? Предел девичьих грез и мечтаний? Хотя вынуждена вас огорчить, дорогая Сантана. Вы для него – всего лишь фрагмент временного помрачения сознания, не более того.

– Вы… Вы зачем приехали, Нелли? Чтобы рассказать мне, как я некрасива? Стоило ли из-за этого такой долгий путь проделывать?

Ах, какая подлая дрожащая хрипотца появилась в голосе. И обида, проклятая обида и слезливость, черт бы их побрал, тут же горло перехватили! Что-то припоздал Господь с ниспосланием дополнительной порции самообладания…

– Да нет, что вы… – мягко улыбнулась Нелли, подняв идеально оформленную бровь. – Зачем я буду толковать о вашей внешности, вы и сами, надеюсь, в зеркало иногда заглядываете. Просто я хочу внести ясность в ваше очумелое от счастья сознание. А впрочем, да, извините. Наверное, я слишком уж обидно откровенна… Что ж, давайте сразу к делу. Вы что, всерьез вознамерились связать с Иваном свою жизнь?

– Да! Именно так – вознамерилась! – вытолкнула из себя с трудом, с петушиным фальцетом. Да это ничего, что с фальцетом. Главное, себя в руки наконец взяла.

– Ага… Так, значит… И прожить эту жизнь вы собираетесь с ним здесь, в этой мерзкой деревне?

– Не называйте ее мерзкой. Везде люди живут, бывает, и счастливо. Тем более Иван сам это решение принял – именно здесь жить.

– Да знаю я, знаю… Наслышана уже о его намерениях. Он парень честный, все как есть выложил. Только, я думаю, он бы на такой шаг не решился, если бы вы ему под руку не попались на фоне сложившегося безумного стереотипа…

– Простите, не поняла… Какого стереотипа?

– Ну, это же элементарно, что вы! Я для него сейчас – злая и непонятливая, а вы – добрая и понимающая. Но ваше понимание в его случае – это настоящая катастрофа, медвежья услуга… Вы хоть осознаете, что все его безумные фантазии со временем истощатся?

– Я не знаю, что вы называете безумными фантазиями.

– А я вам скажу… Иван, между прочим, находится на грани такого нервного срыва, что и до сумасшествия уже недалеко!

– Ну да… Проще всего объявить его сумасшедшим, как бедного Чацкого. Потому что он не такой, как вы и ваше окружение? Классика жанра, да?

– Ой, не надо умничать, прошу вас! Особенно про окружение! Это замечательно, конечно, что вы так хорошо знаете русскую классику, но умничать с этим обстоятельством не надо!

– А я и не умничаю. Просто каждый человек волен сам выбирать, как ему жить. И где. И с кем.

– Ну что ж, давайте ситуацию прямо по этим косточкам и разберем. То есть по трем составляющим – как, где и с кем…

– Давайте.

– Начнем с «как». Иван, между прочим, хоть и мужик, но очень привык к комфорту. И к положению управляющего крупной фирмы тоже привык. И я вас уверяю, он очень быстро без этого положения затоскует! А ведь возврата уже не будет, люди нашего круга предательства не прощают… Это он сейчас так думает, будто следует инстинкту самосохранения, и все такое… Но это же глупо, глупо! Разве инстинкт самосохранения в том заключается, чтобы свалиться в пропасть?

– Да почему ж в пропасть-то?

– Да потому! Не перебивайте меня, пожалуйста! Инстинкт самосохранения, к вашему сведению, – это всего лишь способность удержаться на плаву. А на дне жить – много ума и усилий не надо. Наверх всплыть всегда труднее. Так вот, возможности всплыть обратно у него уже не будет… Когда он это осознает, раскается, конечно. Вы, надеюсь, в курсе, что он уйдет от меня без штанов, с голым задом, что фирма принадлежит моему папе?

– Поверьте, меня это вовсе не интересует. Ради бога, пусть принадлежит.

– Нет, какие-то деньги у него на счете есть, я это допускаю… Но – крохи, самые крохи. Конечно, на ферму с коровами хватит… А потом, когда он в эту игрушку наиграется, что с ним будете делать?

– Я еще раз вам повторяю, Нелли, это его выбор!

– Да что вы заладили: выбор, выбор! Это сейчас – выбор, а потом будет – раскаяние! Ужасное, безысходное! Вы этого для него хотите? Ужаса безысходности хотите? Чтобы он навсегда застрял в этой деревне? Это сейчас здесь хорошо, и солнце светит, и зелень кругом, а осенью пойдут дожди… Я его знаю, он обязательно затоскует. И вас изведет, уж поверьте мне. Будет изо дня в день раскаиваться и тосковать, тосковать и раскаиваться…