Вера Колочкова - Добрая, злая

– Да при чем здесь электричка, мам! Я вовсе не…

– Нет, она еще и огрызается! Посмотрите на нее, люди добрые! Другая бы мать и на порог после такого не пустила, а я тут… Ладно, хотела потом сказать, да чего уж… В общем, давай быстро собирайся и дуй домой. В Турцию тебя повезу, уже путевки заказала. Ну что, рада небось? Да, вот такая у тебя мать дура… В нее плюют, а она за это – пятизвездочный отель! За зло добром платит…

– Нет, мам… Не в этом дело… То есть дело в том, что…

– Ну все, хватит мямлить! Давай приезжай, вечером жду!

– Да послушай ты меня, в конце концов! Дай хоть слово сказать!

– Все, доча, некогда мне, товар принимать надо! Вечером обо всем поговорим! Давай, жду!

Короткие гудки захлебнулись тугой торопливостью, и она в изнеможении поплелась со своим коромыслом дальше. Как же оно противно давит на плечи, и вода из ведер плещется, и вообще… Нет, ну как с ней разговаривать, даже слово вставить не дала! Пригвоздила к земле своим приказом, и делай теперь что хочешь… А если перезвонить – так ведь назло трубку не возьмет! Раз, мол, приказ отдан, будь добра, исполняй! Шаг вправо, шаг влево – расстрел! И Турция эта с пятизвездочным отелем… Хоть бы спросила, нужно ли ей это «добро» или нет?

– Ну, чего такая квелая? Кто звонил-то, мать, что ли? – озабоченно глянула на нее старуха, ловко принимая ведра.

– Да, мама звонила… Баб Сим, можно, я в дом пойду? Что-то голова закружилась с непривычки…

– А иди, иди, приляг! Тем более и бочка уж полная, а я пока баньку затоплю… Напарю тебя, все головное кружение враз пройдет. Сегодня хорошо сработали, можно и банькой себя порадовать!

Плюхнулась на диван, уставилась в потолок, досадуя на свое недовольство. Хотя какое ж это недовольство, это всего лишь трусость обыкновенная! Решила девушка новую жизнь начать, называется… А матери об этом объявить – смелости не хватает! Правильно она сказала: чего ты мямлишь… Скорей бы уж Иван приехал, ей-богу! Надо как-то эту ночь пережить да день продержаться… Весь день, до вечера… Он сказал, ближе к вечеру… Все решит и приедет… Завтра, ближе к вечеру…

Повторяя про себя как заклинание эту фразу, она и сама не заметила, как задремала. Разбудил ее тревожный шепоток склонившейся над ней бабы Симы:

– Сань, давай, просыпайся скоренько… К тебе там приехали…

– Кто? Иван? – подскочила радостно, стряхивая с себя сонную одурь.

– Не, не Иван… Там дамочка какая-то, вся расфуфыренная. Я ее в избу позвала, сейчас придет…

В сенцах и впрямь уже слышался решительный цокот каблуков, и баба Сима поспешила к дверям, приговаривая:

– Сюда, сюда проходите, в горницу… Там она…

Торопливо запустила руки в волосы, отбросила назад черную гриву, провела ладонью по лицу, стряхивая сонную одурь. Интересно, кто бы это мог быть, что еще за дамочка?

Еще мгновение, и «дамочка» появилась в дверях, осматриваясь вокруг с плохо скрываемой брезгливостью. Надо признать, она и впрямь не вписывалась в деревенский интерьер бабы-Симиной горницы, слишком для нее вычурно устроена была, словно райская птица, волею случая залетевшая в курятник. Хотя ничего из яркого оперенья, присущего райской птице, на ней не было. Наоборот, платьице было маленькое, серенькое, то самое, которое именно серостью и кричит о своей дикой дороговизне. И косметики на лице было немного, но опять-таки выпирала из этого «немного» до мелочей продуманная изысканность, овеянная трудами дорогого специалиста. И прическа такая же – гладкая ровная челка до бровей, такая ровная, что кажется, ни один волосок из нее на свободу от дуновения ветерка вырваться не посмеет. Гладкие ровные руки, гладкие ровные ноги, обутые в лаковые туфли на шпильках. Ага, и с копытами. Конечно, куда нынче без копыт-то. Так и хочется, глядя на нее, подумать: экая икона стиля… Где-то она недавно уже слышала про эту икону…

– Здравствуйте. Значит, вы и есть та самая Сантана? – без особого выражения произнесла дамочка, усаживаясь на стул. – А я, представьте себе, Нелли, жена Ивана.

Ах вот оно что… Господи, забери от меня низкую самооценку, пошли мне самообладания побольше…

– Я вижу, вы растерялись? Не теряйтесь, Сантана, я не собираюсь с вами скандалить. Я просто хочу поговорить, и все. Я могу быть с вами откровенна, вы не обидитесь?

– Нет, отчего же… Пожалуйста…

– Ну, раз не обидитесь… Тогда я вам правду скажу. Я, конечно, предполагала, что увижу перед собой нечто… неудобоваримое, но, извините, не до такой же степени…