Кумихо - Второй шанс

Рома кидается в мою сторону.

— Лера, беги! — кричит он мне. — Уходи оттуда, там опасно!

Я стараюсь как могу. Бегу, не чувствуя под собой земли. Это сейчас неважно. Важно лишь одно: дотронуться до руки Ромы, которую он протягивает мне, чтобы вытащить меня с этого ненавистного мною трапа.

Наши пальцы касаются друг друга и переплетаются, словно лозы винограда.

Рома хватает меня в охапку и прижимает к своей груди:

— Ты со мной! Ты в безопасности! Я тебя никому не отдам! — целует он меня в макушку, прижимаясь ко мне и закрывая меня собой, разворачивая от драки, что творится неподалеку.

— Рома… Ромочка, я не хотела… я просто не знала…

— Дурочка, — ласково отзывается он, глядя мне в глаза. — я никогда и ни за что не откажусь от тебя. Поэтому, и ты, будь добра, больше не отказывайся от меня! Договорились?! — улыбается он мне, целуя.

— Да, договорились. Прости меня.

— И ты… ты тоже прости, что так долго искал тебя!

Мы стоим обнявшись. И мы — одно целое. Но реальность возвращает нас на землю.

Я слышу выстрел, сквозь непрекращающуюся какофонию сирен полиции. Полиция близко, но это не отменяет того, что мы с Ромой слышали — выстрел.

Медленно, словно в замедленной съемке, мы поворачиваемся в ту сторону, где был слышен режущий воздух звук… Перед глазами моими начинает все двоится. Мне плохо от того, что я вижу.

Шахрукх скидывает с себя отца Ромы, в котором зияет дырка в груди. Она мимолетно окрашивается в алый цвет. Пятно все увеличивается и увеличивается в своих размерах. Оно огромно. Рома кидается к отцу. Он еще жив, но те звуки, что издает его горло, говорят, что это ненадолго.

Я стою, как завороженная. Молча наблюдаю, как Шахрукх не заметив пронесшегося Рому, поворачивается в мою сторону. В его руках все еще есть пистолет. Он смотрит на меня. Даже сейчас, ему никто больше не важен, кроме меня. Он кривит лицо в улыбке и закрывает свой темно-карие глаза, больше похожие на глубоки омут, который затягивает и никогда не отдает обратно.

Я порываюсь что-то закричать, очнувшись от ступора.

Раздается еще один выстрел. Я не вижу никого, кто бы держал пистолет на мушке. Мне становится страшно. И тут… тут я вижу, что пистолет, который держит Шахрукх медленно выскальзывает у него из рук. Он ударяется об плиту и остается лежать неподвижно. Изо рта Шахрукха течет маленькая струйка крови. Он падает на колени, лишь для того, чтобы потом рухнуть на землю всем телом.

К нему бегут полицейские. Один из них, что был у него за спиной, все еще держит руку на спусковом крючке. Значит, это он. Я подхожу к Шахрукху, который захлебывается своей кровью. Он пытается не закрывать свои глаза, зная, что они сами закроются через пару секунд. Навсегда.

— Я… я люблю… и любил… только тебя… Лера! — те последние слова, что я слышу от человека, который любил и одновременно разрушил меня всю до основания.

Теперь, его глаза закрыты, а грудь больше не вздымается. Он не дышит. Я стою рядом с ним, мешаясь полицейским делать свою работу.

Кто-то из них предполагает, что у меня шок и просит позвать врача.

— Не надо, — отвечает за меня Рома. Он подходит ко мне сзади и накидывает плед мне на плечи. — С ней все хорошо.

Я молчу. Мои глаза неподвижно смотрят на Шахрукха. Как мне относится к нему. Противоречивость. Вот самое идеальное определение.

— Как ты? — касается меня кончиками губ Рома. Я оттаиваю.

— Нормально. Подожди, — внезапно, вспоминаю я. — а что с твоим отцом?! Прости меня, как он?!

Рома невесело улыбается, склонив голову.

— Он умер. Умер у меня на руках.

— Что?! — хватаюсь я за его майку. — Как же так…

— Он просил передать его просьбу тебе… Он просил у нас с тобой прощение… — еле слышно произносит Рома. — Все на смертном одре просят его. У всех есть то, за что стоит его просить.

— Прости меня, — утыкаюсь я в грудь Ромы.

— Все будет хорошо. Все у нас с тобою будет. — гладит он не переставая меня по голове.

— А откуда полиция? — приходит мне на ум вопрос.

— Килен вызвал.

— Килен… — ищу я лицо брата.

— Лера! — слышу я его голос где-то позади себя. Через секунду он налетает на нас и обняв, произносит:

— Теперь, все будет замечательно!

Я и Рома соглашаемся с ним. По другому и быть не может. Теперь, я не боюсь себе в этом признаться. Мы это заслужили.

Прошел год…

Год — это не так уж и много, если сравнивать с жизнью… Но теперь, я не считаю это таким уж важным моментом. Вся жизнь для меня окрасилась в яркие краски, заставляя забывать оглядывать в страхе назад.