Эмили Гиффин: Детонепробиваемая

– Привет, тетя Клаудия! Можешь тоже пойти с нами!

К этому времени все члены семьи, кроме Дафны и Лукаса, собрались в фойе и широко улыбаются.

– Всем привет! – смущенно здоровается Бен.

Папа делает шаг вперед, как патриарх семейства и официальный рупор нашего клана.

– Добро пожаловать назад, приятель! – произносит он и протягивает Бену руку.

– Рад вернуться, Ларри, – отзывается Бен, и мужчины обмениваются рукопожатием, пока мама их фотографирует. Она делает еще один снимок, когда папа ворчит: «А, к черту!», и обнимает Бена так, словно тот только что возвратился с войны где-то на другом конце света.

Остальные родичи по очереди тоже подходят поприветствовать Бена. Сначала Маура, Скотт и мальчики. Затем Дуайт. Потом Тони.

– Поздравляю, – говорит ему Бен.

– И я тебя, мужик, – отвечает Тони.

Мама фотографирует каждое объятие, беспрестанно щелкая затвором. Я не возражаю, потому что не хочу портить ей настроение и потому что уверена, что еще не раз захочу вспомнить этот вечер.

Наконец мама церемонно передает фотоаппарат Дуайту, оставив последнее объятие за собой.

– Бен, дорогой, – выпевает она и делает паузу для вящего театрального эффекта, – что тебя так задержало?

– Не знаю, Вера, – смеется Бен. – Был дураком.

– Да, был, – со слезами на глазах кивает мама, и указывает на меня. – Как и вот эта моя глупая дочь.

– Так, ладно, достаточно! – говорю я, смеясь над преувеличенным энтузиазмом родных. – Мы тут на смотрины ребенка собрались!

– Да! Заходите сюда! – зовет Дафна из гостиной.

Заворачиваем за угол, и вот она – моя сестра в льстивом свете очага с новорожденным сыном на руках.

– Бен, Клаудия, это ваш племянник Лукас, – говорит Дафна. – Лукас, познакомься с тетей Клаудией и дядей Беном! Именно так ему и следует тебя называть, правда, Бен?

Бен берет меня за руку:

– Да, Даф. Именно так и следует.

– Что ж, подойдите и посмотрите на него повнимательнее, – с гордостью произносит Дафна, отворачивая голубое одеяльце с лица Лукаса.

Этой минуты я боялась с самого Дня благодарения. Будут ли мои чувства иными, нежели к троим кровным племянникам, рожденным Маурой? Я беспокоилась, что будут. Но едва взглянув на Лукаса, я чувствую облегчение от того, что меня переполняют те же эмоции. Гордость, изумление, признательность и предвосхищение будущего.

– Он великолепен, – выпаливаю я.

Слишком хорош, чтобы быть настоящим. Но он настоящий.

– Знаю, – улыбается Дафна. – Сама никак не могу в это поверить.

– Тетя Дафна, пожалуйста, можно мне подержать маленького Лукаса? – встревает Зои, и Уильям с Патриком тут же присоединяются к ее просьбе.

– Не сейчас, – спокойно говорит детям Маура. – Сейчас Лукасу нужна его мамочка.

Дафна с благодарностью смотрит на сестру. Очевидно, она еще не готова пускать драгоценное дитя по рукам. Она слишком долго ждала этого момента.

Как и все мы.

* * * * *

Тем же вечером, но намного позже, мы с Беном возвращаемся в нашу старую квартиру. Я снова начинаю чувствовать себя там как дома, и это очень хорошо, потому что в январе Майкл собирается переехать к Джесс. Они называют это пробным периодом, но я все прекрасно понимаю. Иногда проще привыкать к переменам постепенно.

Как мы с Беном сейчас. Я перевезла обратно к нему примерно половину своего гардероба, и теперь копаюсь в ящиках комода в поисках красной фланелевой пижамы.

Бен смеется, и я интересуюсь:

– Что такое?

– Так и знал, что расхаживание в красивом белье после воссоединения долго не продлится.

– Сегодня же канун Рождества! – восклицаю я. – Время выглядеть уютно, а не сексуально.

– Что ж, у меня для тебя есть новость. – Бен лукаво подмигивает.

– Какая? – с улыбкой спрашиваю я.

– У тебя получается и то, и другое.

Улыбаюсь и ухожу в ванную чистить зубы. Потом довольно долго сомневаюсь, но принимаю таблетку. Возвращаюсь в спальню, где Бен ждет меня в зеленых фланелевых пижамных штанах. Мы выключаем свет и забираемся под одеяло.

Наши поцелуи сначала нежные и ласковые, но быстро перерастают в жадные и страстные.

– Как я могу так сильно тебя любить? – на секунду прервавшись, шепчет Бен.

Один из тех вопросов, на которые просто нет ответа. Совсем как попытки объяснить магию, чудеса или веру.

– Не знаю, – выдыхаю я, думая, что мне много чего неизвестно. Я не знаю, смогу ли преодолеть когда-нибудь свой страх перед материнством. Смогу ли когда-нибудь родить. Смогу ли быть хорошей мамой.