Патриция Макдональд - Пока ты со мной

Грег смутился. Он увидел эту странную, болезненную женщину как бы в новом свете, и ему стало очень ее жалко.

— Я очень вам сочувствую, — искренне сказал он.

Только теперь Грег заметил, что фотография сделана много лет назад. И все же годы вряд ли смогли залечить такую рану. Это боль, не имеющая срока давности.

— Как это ужасно, — сказал Грег.

Эмили посмотрела на него с благодарностью и чуть ли не с надеждой. Но в следующую секунду взгляд ее опять потух, она уставилась на фотографию.

— Вы не можете себе представить, как я страдала все эти годы. — Она подняла глаза на Грега. — Хотите, я вам кое-что скажу? Вы совершенно чужой человек, но вы ведь меня поймете, правда? Вы поняли про детей, поймете и это.

Грег знал, что ему пора уносить ноги, но ее голос, ее потусторонний взгляд, подернутый пеленой горя, приковывал его к месту.

— Я вам расскажу про то, как я впервые взглянула на Уолтера по-новому. После той катастрофы я долго пролежала в больнице, а когда вернулась домой, была очень слаба. Он за мной ухаживал. — Она поерзала на стуле, взгляд ее был устремлен куда-то вдаль. — Вы даже не представляете, как я мучилась сознанием своей вины.

Она произносила слова с трудом, словно говорила на иностранном языке.

— Да, наверно, мне представить это трудно, — прошептал Грег.

Он смотрел на Эмили не отрываясь. Минуту назад он сообщил ей, что ее муж убийца, что его последняя жертва лежит прямо здесь, в доме, а миссис Ференс словно бы даже не обратила на это внимания. Должно быть, она сумасшедшая, думал Грег. И все же, несмотря на ее странные речи, умалишенной она ему не казалась.

Словно отвечая на его мысли, Эмили сказала:

— Я знаю, вам мои слова кажутся странными… После того что вы рассказали тут о моем муже. Вы говорите ужасные вещи, а я совсем не удивляюсь. Вот я и хочу вам объяснить… Я давно уже догадывалась…

— Что ваш муж убийца? — воскликнул Грег.

— Нет, конечно, не об этом. Я давно догадывалась, что он ненормальный. С тех самых пор. Понимаете, Уолтер никогда не говорит со мной о той трагедии. Он заботится обо мне, мы живем с ним вместе много лет, и за все это время — ни слова. — Она нахмурилась, словно пыталась осознать значение этого факта. — Я привыкла к тому, что он человек… сдержанный. Когда я была невестой, меня это немного… разочаровывало, но потом пошли дети, они были так полны жизни… — Ее лицо ожило, чтобы тут же померкнуть вновь. — Ну, одним словом, дети есть дети. После несчастного случая Уолтер был очень добр ко мне, он ни разу меня ни в чем не упрекнул. Все вокруг говорили, что я не виновата, и он всякий раз соглашался. Однако в глубине души я была уверена, что он меня возненавидел и рано или поздно это прорвется наружу. Поэтому как-то раз я сказала себе: «Эмили, ты должна с ним объясниться, и будь что будет». — На ее лице возникло выражение замешательства. — Может быть, вам неинтересно все это слушать. Обычно я держу свои мысли при себе. Но мне показалось, что вы можете меня понять…

— Нет-нет, продолжайте, — сказал Грег, твердо зная, что ему нужно немедленно бежать отсюда, а сделать он этого не может. Надо было дать ей выговориться.

— Я зашла в гостиную. Он сидел, читал. — Эмили показала куда-то в глубь дома. — Я говорю: «Уолтер, нам нужно объясниться. Я знаю, ты меня ненавидишь…» Он обернулся и сказал: «Нет, я вовсе тебя не ненавижу». — Эмили недоуменно приподняла брови. — Вы представляете, какое неимоверное облегчение испытала я в тот миг? Ведь я видела — он говорит правду. Ни в его глазах, ни в его голосе не было гнева. Тут что-то во мне словно прорвалось, я зарыдала, забилась, стала кричать, что лучше бы умерла я, а не наши дети. Это продолжалось довольно долго. Уолтер смотрел на меня, а потом вдруг говорит… Знаете, что он мне сказал?

Выражение недоумения сменилось у нее на лице маской ужаса.

Грег покачал головой, потрясенный этим зрелищем.

— Он сказал: «Скверная история, правда?» — Эмили впилась глазами в Грега, чтобы он в полной мере прочувствовал смысл и тональность этих слов. — Вот и все. Такое ощущение, словно он говорил о чьих-то чужих детях. Допустим, прочитал статью в газете. Скверная история — и больше ничего.

Грег содрогнулся. Первым порывом было утешить эту женщину, как-то оправдать поведение ее мужа.

— Знаете, мужчинам иногда трудно бывает произнести вслух… — Он запнулся, сообразив, что Эмили абсолютно права: Уолтер Ференс нелюдь, убийца.

— Нет, я все поняла правильно. Раньше я говорила себе, что Уолтер предпочитает не разговаривать о чувствах. Но в тот миг у меня открылись глаза. Он не говорит о чувствах, потому что у него нет никаких чувств. Я осталась в мире одна. Совершенно одна. И с тех пор рядом со мной никого нет.