Семен Малков - Похищение

Михаил Юрьевич не был жестоким по натуре, видал картины и пострашнее, поэтому вышел, не желая смотреть на страдания заклятого врага, пытавшегося лишить его дочерей. Но и облегчать их не стал. А когда сын привез Воронцову и Наденьку, приказал запереть супругов в спальне до передачи их милиции, с которой не торопился. Это было его местью!

Что касается дочери, то ее он сразу отправил домой. Фоменко после визита «комиссии» пичкал Наденьку снотворным, и девочка была в полудремотном состоянии, так и не узнав ни отца, ни брата. Очевидно, решила, что видит их во сне.

В это время за закрытой дверью спальни Воронцовых шел последний акт разыгравшейся драмы. Теперь уже свои проклятья Костыль изрыгал на убитую горем и не знающую куда от него деться Катерину.

— Сука позорная! Продала меня с потрохами! — бился он на привязи, в бешенстве забывая об острой боли в плечевых суставах. — Когда выйду, одного дня не проживешь!

— А что мне было делать, котик? — оправдывалась она, как могла. — Я сказала, где девчонки, чтобы не так лютовали. Ведь они все равно бы в детдоме концы нашли! И ваши деньги в сейфе. Тебе легче будет, если и меня упекут в тюрьму?

Говоря это, Катерина подошла к нему, желая как-то помочь, но Костыль изловчился и смачно плюнул, стараясь попасть в лицо, но промахнулся, и она от него отпрянула.

— Напрасно злишься, котик, — миролюбиво сказала Катерина, отойдя все же в дальний угол. — Подумай и сам поймешь, что я тебе пригожусь, если останусь на свободе.

«А на что она теперь может пригодиться?» — уныло подумал Костыль, и тут его осенило. Он вспомнил об универсальной отмычке, которую всегда носил с собой, спрятанной в лацкане пиджака. Пиджак висел в платяном шкафу, и при обыске, который провели очень бегло, ее как будто не нашли.

— Какой толк нам будет друг от друга, Катюха, ежели меня посадят? — сразу успокоившись, насмешливо произнес он. — Ты мне сейчас помоги.

— Да я с радостью, котик! — оживилась Воронцова, но подойти побоялась. — Только скажи, что мне делать.

— Быстро достань из шкафа мой коричневый пиджак и дальше выполняй все, что скажу, — приказал Костыль и продолжал командовать по мере того, как она делала то, что он требовал. — Вытащи из лацкана спрятанную внутри длинную булавку. Теперь любым, что найдешь, перережь ремни на ногах.

Катерина нашла большие ножницы и освободила от пут ноги мужа.

— Чего еще надо? — спросила она, задыхаясь от волнения, так как догадалась о том, что задумал ее котик. — Неужто надеешься отсюда сбежать?

— Сейчас сама все увидишь! — азартно бросил Костыль и, взяв с ее помощью в зубы отмычку, дотянулся до замка наручников и стал потихоньку его ковырять. Однако ничего не вышло, и сообразительная Катерина пришла ему на помощь.

— Дай мне попробовать, — предложила она и, повторяя то, что до этого делал он, довольно быстро добилась успеха.

— Теперь доставай все простыни, что у тебя есть, и мы с тобой их свяжем, — не теряя времени, велел Костыль, растирая плечевые мышцы и морщась от боли.

— Что с тобой? Потянул? — испугалась Катерина. — Как же будешь спускаться?

— Проклятый Юсупов руки вывернул. Он мне за это еще заплатит! — злобно бросил ей муж, помогая вязать узлы. — Не бойся, подстрахуюсь! Мне не впервой.

Но на этот раз опытный скалолаз Башун роковым образом ошибся. Сделав из простыней самодельный канат, он выскочил на балкон и, закрепив конец, стал быстро спускаться с двадцатиметровой высоты, еле справляясь с жуткой болью, пронизывающей при каждом движении.

На крайний случай им из старой простыни была сделана страховка, которая должна была удержать от падения. Она-то и подвела. Примерно между пятым и шестым этажом Костыль испытал настолько сильный болевой шок, что на миг потерял сознание. Руки у него разжались, и он на страховке заскользил вниз с возрастающей скоростью. Задержать должен был очередной узел, но произошло непредвиденное.

Несмотря на низкий рост, бандит весил около центнера, и дряхлая простыня его не выдержала! Инерция была так велика, что, когда страховку задержал узел каната, ее рвануло, и простыня лопнула. Костыль из нее выпал, и как снаряд полетел вниз. Он уже очнулся, высота была небольшой, и бандит попытался сгруппироваться, чтобы спастись при ударе об землю.

Однако судьба уже свершила над ним приговор. На пути его падения оказался бетонный козырек подъезда. Костыль отчаянно дернулся, чтобы увернуться, но размозжил о его край голову и упал на землю уже бездыханным. Весь этот ужас наблюдала, перегнувшись через край своего балкона, Катерина Воронцова. Она оказалась единственным человеком, который искренно оплакивал смерть этого негодяя.