Татьяна Дубровина: Высший пилотаж

— Гм… я бы сказал… классическая! — Парень был явно доволен, что подобрал точное слово.

И не успела Маша ответить, как он огорошил ее догадкой:

— Осмелюсь предположить, что вы — Дева.

— Откуда вы знаете?! — вырвалось у нее.

Компьютерщик пожал плечами:

— Опыт.

Маша прищурилась:

— М-м! У вас обширный донжуанский список?

— Да нет же, Господи! Опыт астролога. Ваша манера одеваться… Черты лица… Рассада… Дева — знак земной, вас должно тянуть к саду и огороду. Короче, все это вместе. Ведь я угадал, правда?

— Положим.

— Вот видите! — гордо воскликнул парень. — Теперь верите, что я не шарлатан какой-нибудь?

— Пожалуй. — Маше уже неловко было, что зря обидела человека. — А если я скажу, когда родилась, вы сможете предсказать мне будущее?

Он ответил пылко, с энтузиазмом мастера, влюбленного в свое дело:

— И будущее, и прошлое, все что угодно! И расскажу о вашем характере такое, чего даже вы о себе не знаете! Потому что это спрятано глубоко в подсознании. Для астрологии не существует тайн!

— Тайн? — с неприязнью пробормотала Маша. — Каких тайн?

— Никаких!

Что это она разболталась с незнакомым человеком! Парень, прежде вызывавший симпатию, вдруг показался ей отвратительным. Какой у него нахальный, беззастенчивый взгляд! Как хитро он пытается втереться в доверие… Хочет выведать Машины сокровенные секреты. Ишь ты, тайн для него не существует, каков наглец! Дудки, она не позволит заглядывать к ней в душу. То, что там спрятано, — не для посторонних.

— Ладно, поговорили — и будет. Мне пора.

— А как же ваш звездный портрет? — опешил астролог. — Неужели не любопытно?

— Ненавижу портреты в стиле кубизма, — ответила она. — Предпочитаю реалистическую манеру. Тем более вы сами сказали: внешность у меня классическая. Счастливо оставаться, Пикассо! Желаю выгодной клиентуры, чтоб платили побольше, без скидок!

Она подхватила свои коробки и заторопилась к выходу на платформу. Скоро подойдет электричка и отвезет ее на дачу. Там Маша спокойно проведет выходные, одна-одинешенька, сама себе хозяйка, и никто не станет копаться в ее прошлом и будущем. И в настоящем тоже.

Никто не извлечет на свет Божий ее тайну. Постыдную, мучительную тайну… И Мария Колосова сможет заняться грядками и не думать о ней. По крайней мере, постарается не думать.

Но как быть, если непрошеные мысли упрямо лезут в голову и терзают, терзают, терзают? И от назойливых воспоминаний никак не удается отделаться.

А мерный перестук колес электрички, вместо того чтобы нести успокоение, издевательски, как испорченная пластинка, твердит: «Тай-на, тай-на…»

Попробуй отвлекись!

Незабываемый день рождения — двадцатидвухлетие.

Незабываемый последний год учебы в библиотечном институте — выпускной курс.

Незабываемые однокурсники, пропади они пропадом.

Незабываемые — потому что никакими усилиями воли не удается вычеркнуть их из памяти. А так хотелось бы!

Но та отвратительная сцена в миллионный раз прокручивается перед внутренним взором, и Машу вновь начинает трясти от стыда и унижения. Хотя с тех пор прошло больше четырех лет…

10 сентября. Их студенческая группа в сборе. После лекций все остались в аудитории — предвкушали удовольствие от готовящегося спектакля. Тем более что режиссером предстоящего зрелища был Илья Иванов, мастер уморительных капустников. Он оповестил всех, что готовит сюрприз для именинницы — Маши Колосовой, однако держал в секрете подробности.

Маша доверчиво ждала поздравлений. Ведь так приятно, что о тебе не забывают! Даже, с маминого разрешения, потратила почти половину стипендии на пирожные для однокурсников. Не хотела остаться в долгу: знала, что ребята скидываются ей на подарок.

Илья начал с длинного, цветистого панегирика в честь виновницы торжества. Он перечислил Машины достоинства: ее надежность и ответственность, постоянную готовность прийти на помощь, а главное — ее глубокий аналитический ум.

— Все это в полной мере соответствует знаку Девы, под которым тебе, Мария, посчастливилось родиться. Завидую белой завистью: у тебя, можно сказать, переизбыток серого вещества! — Илья постучал пальцем себе по лбу и перешел к следующей части своего выступления. — Но кое-чего, подружка, тебе все-таки не хватает. Согласна?

— Наверное, — улыбаясь, кивнула Маша. — Я же не святая!

— О нет! Святости в тебе предостаточно. Я имел в виду как раз противоположное.

Он хлопнул в ладоши: