Георгий Ланской - Звезда второго плана

Марина хохотнула, тряхнула волосами и продолжила монолог, старательно изображая московский акцент, чтобы больше походить на коренную жительницу столицы. На короткий миг в голове промелькнуло: никто не поверит, что с такой гривой она только что из салона красоты. А потом откуда-то из кухонного окна ударила целая струя волнующих запахов…

«Мясо, – с тоской подумала Марина. – И картошечка… Господи, вкуснотища какая…»

Девицы на крылечке курили, щебеча, как заморские тропические птички, переливаясь в великолепии фирменных прикидов. От платьев за версту несло большими деньгами. Собственный наряд мгновенно показался Марине линялой дешевкой.

«Наверняка платьишки их хахали купили, – зло подумала она. – Я бы тоже могла так выглядеть, если бы подцепила нефтяного магната».

Злость, подогреваемая голодом, внезапно охватила ее до кончиков продрогших пальцев.

В конце концов, чем они лучшее ее?!

Красивее? Да нисколько! Да, более ухоженные, как ленивые персидские кошки, чья миссия – украшать диванные подушки. Талантливее? Вряд ли. Она – певица, и даже несколько раз выступала в ночных клубах с собственным репертуаром. Вряд ли эти кошелки смогут вытянуть хотя бы пару нот…

Девушки все болтали, держа в наманикюренных пальчиках тонкие сигаретки. Марина почувствовала, что окончательно замерзла, и вцепилась в бокал с соком. Вспомнилось, как они с Димкой только-только въехали в ту страшную комнату на окраине Москвы и решили отметить это дело. Посуды не хватало, еды тоже. Находчивая Марина разрезала огурец пополам, вырезала середину, сделав из половинок своеобразные стаканчики. В них наливали водку, ими же и закусывали. Димка плевался: ему досталась огуречная попка, горьковатая даже под водку…

Тогда тоже была осень. В комнатушке немилосердно дуло из окон. Водка согревала и приятно пахла огурцом. Вот бы сейчас сюда такой стаканчик…

Девицы докурили, синхронно побросали бычки мимо урны и гуськом двинулись к дверям. Вот он, удачный момент! Охранники наверняка не помнят, сколько их вышло, три или четыре. Марина прижала телефон к уху и двинулась следом, продолжая бубнить что-то про «Гуччи», «Прадо» и «Ламборджини Диабло», поскольку, по ее глубокому убеждению, подобные дамочки ни о чем другом и не говорят. Дверь услужливо открылась перед ней. Волна чужих ароматов иного мира ударила в нос: дорогие духи, аромат кухни, резкий химический запах тяжелого дыма, на фоне которого так эффектно смотрелась подсветка прожекторов, а также запах пота десятков человеческих тел, извивающихся на танцполе.

– Девушка, а вы куда? – раздалось над ухом. Цепкие пальчики вцепились в ее локоть. Марина обернулась.

Рядом стояла девица – одна их трех, куривших на крылечке. Вспышки прожекторов освещали ее вытянутую физиономию, показавшуюся знакомой. Девица мотнула блондинистой гривой – и Марина узнала ее. Перед ней, с недобрым прищуром, топталась на месте светская львица Аксинья Гайчук, широко известная своим гадким характером и острым языком. Марина надменно повела бровью (долгие тренировки перед зеркалом не прошли даром, и сейчас это движение получалось вполне естественным) и попыталась вырвать локоть, но Гайчук держала крепко.

– Так куда это вы направились, милочка? – ядовито поинтересовалась Аксинья. – Это мероприятие для узкого круга. Вы что, входите в него?

– А по-вашему, что я тут делаю? – надменно поинтересовалась Марина. – Естественно, меня пригласили.

– Да неужели? – сощурилась Гайчук, и ее взгляд-рентген прошелся по наряду Марины сверху вниз и обратно. Марина почувствовала, как зарделись ее щеки. Да, от этой стервы не ускользнет ни надломанный каблук, ни дешевенькие серебряные украшения неизвестных уральских мастеров.

– И что же мы тут, по-вашему, отмечаем? – ласково поинтересовалась Аксинья. В ее маленьких крокодильих глазках светилось нутро хищника, не желавшего отпускать попавшуюся антилопу.

Марина молчала. А что она должна была сказать? Кто заказывал в заведении музыку, она не знала.

Вместо этого она оглядела фойе.

Помещение было шикарным. Марина не так часто посещала подобные места, но понять было нетрудно – это заведение явно принадлежало к высшему классу. Пол, выложенный черно-белым мрамором с затейливым зеброидным узором, высоченные зеркала без единого пятнышка, хромированный металл, стекло, шикарная люстра, напоминавшая космический объект, – все говорило о немалых деньгах, вложенных в ресторан. В лакированных башмаках охранника отражались веселые огоньки фонарей.