Дж. Р. Уорд - Игрок

— Я даже не знаю, — сказала Фрэнки, надевая с помощью Нейта пальто.

Джой подошла к кухонной двери и распахнула ее, чтобы выпустить жар и впустить внутрь холодный воздух. Она знала, что большой расход тепла заставит ее сестру одеваться побыстрей лучше, чем что-либо иное.

— Вам надо устроить свидание, — сказала она. — Когда вы в последний раз были вдвоем, если не брать ночное время?

— В августе, — сказала Фрэнки, глядя на открытую дверь так, словно видела, как долларовые купюры улетают в широкий проем. — Ох, ты не могла бы закрыть…

— Иди давай.

— А если Алекс позвонит из больницы…

— Не позвонит. У него все хорошо. Ты говорила с ним час назад.

— Но Спайк еще не вернулся с мотоциклетного ралли…

— Фрэнки, мне не двенадцать лет. Я справлюсь дома одна.

Когда эти двое наконец ушли, Джой выдохнула и прислонилась к двери. Большая Эм спала наверху, и в притихшем доме было так хорошо.

Может быть, этим отчасти ей нравился Нью-Йорк. Там у нее бывала возможность побыть в тишине, уйти с головой в рисование, поразмышлять.

Направляясь в переднюю часть дома, Джой вышла из кухни через распашные двери и оглядела зону столовой. Одна часть этой комнаты в тридцать пять на сорок футов представляла собой джунгли из столов и стульев, другая пустовала. Когда они закрывались в межсезонье, сначала мыли половину ковра шампунем, пахнущим искусственным лимоном. А через пару дней после того, как короткий ворс высыхал, перетаскивали все на другую половину и заканчивали работу.

Подержав двери открытыми, чтобы дать проникнуть воздуху, она пошла через другие комнаты для посетителей. Кабинет был ее любимцем. Оклеенное зелено-черными охотничьими обоями, наполненное старыми книгами и викторианскими безделушками, это маленькое помещение всегда напоминало ей охотничий домик в лесу. Летом можно было открыть широкие окна и почувствовать ароматы лилий и прохладной воды. В холодные месяцы в камине обычно горели дрова, и воздух наполняли запахи дерева и кожи.

Джой подошла к каминной полке из красного дерева и осмотрела коллекцию бестолковых, но любимых фамильных реликвий: серебряные кубки за победу в командных гонках, чучело хищной птицы, которую спасли и держали в качестве домашнего питомца в двадцатых годах, кривой корень дуба, поразительно похожий на профиль Элвиса. Джой трогала предметы пальцами, вспоминая, как отец делал то же самое.

Ветер с озера гремел оконными ставнями. Поддавшись порыву, Джой зажгла лежавшие в камине дрова и стала смотреть, как пламя лижет толстые дубовые поленья. Сидя в любимом кожаном кресле отца, она почувствовала, как прошлое обволакивает ее, словно покрывало, а любимые воспоминания дарят блаженный покой.

Джой подумала о том, как, сидя в поезде, боялась возвращаться. Однако теперь Нью-Йорк казался ей очень далеким. И, представив, что она снова на Манхэттене, Джой почувствовал себя потерянной, заблудившейся где-то между старой и новой Джой.

Прошел, наверное, час, когда у нее забурчало в животе. Джой пошла на кухню, взяла сковородку, висевшую на стеллаже, и поставила на плиту немного мяса, приготовленного Нейтом. Зажечь новую плиту оказалось целой историей. После нескольких попыток справиться с этой чертовой штукой она решила, что с таким же успехом могла бы посадить реактивный самолет.

Когда ей наконец удалось установить огонь на минимум, Джой вернулась, чтобы проверить камин. Она подбросила еще одно полено, и в это время в задней части дома услышала звук, похожий на стук.

Вытерев ладони о джинсы, Джой кинулась в кухню. Снаружи вырисовывалась темная тень, и Джой зажгла верхний свет, прежде чем открывать.

— Грей! — Она повернула ручку и распахнула дверь. Вместе с ним в кухню ворвался холодный ветер. — Что ты здесь делаешь?

Он выглядел измученным. Костюм в полоску измят, ворот расстегнут, галстук развязан. Он впился в ее лицо усталыми глазами, как будто с тех пор, как они расстались, прошли годы.

— Я должен был увидеть тебя, — сказал он.

Джой инстинктивно обхватила его руками, почувствовав, как его тело слегка напряглось, прежде чем он обнял ее в ответ. От него пахло божественно. Точно так, как она помнила. Сандалом, кедром и… Греем.

— Я сидела у камина, — сказала она. — Хочешь немного согреться?

— Звучит прекрасно. И я бы с удовольствием выпил. Машин от Олбани была чертова прорва.

Джой налила ему бурбон. Ей с трудом верилось, что он проделал весь этот путь, чтобы повидать ее. Они прошли в кабинет. Грей подошел прямо к огню, облокотился на каминную полку и, потягивая бурбон, смотрел на огонь. Усаживаясь обратно в кресло, Джой обратила внимание на его мрачный профиль.