Наталия Шитова - Притворщики

Звонок повторился с настойчивостью.

— Кто?..

— Поля, открой, пожалуйста.

— Уходи, Миша.

Он нажал на кнопку звонка и не отпускал. Пришлось открыть.

Михаил Семченко ввалился в прихожую, сам захлопнул за собой дверь.

— Зачем ты пришел?

— А почему ты не отвечаешь на звонки? — заорал он. — Почему я должен гадать, что с тобой? Почему я должен сходить с ума?

— В самом деле, почему? — равнодушно переспросила Полина. — Вроде период сумасшествия у нас обоих благополучно закончился…

Только тут она заметила, что пальто Михаила расстегнуто, шарф соскользнул и свисает почти до пола, галстук сбит на сторону.

— Миша, ты пьян?

— Есть немного… — нехотя признался он, но нужды в его словах уже не было: до Полины дошли характерные алкогольные пары. — Деловые переговоры, ничего не поделаешь…

Полина покачала головой:

— Бедный, горишь на работе даже по выходным.

На самом деле ей не хотелось его жалеть. Наоборот, все еще хотелось вцепиться Семченко в глотку, вытолкать прочь из квартиры, влепить ему пощечин… И никогда больше не видеть его. И не слышать.

— Я пройду? — он кивнул в сторону комнаты.

— Не стоит!

— Да пожалуйста, я и здесь устроюсь, — он почти упал на старенький мягкий пуфик в прихожей.

Он опять паясничал, как всегда. Он кривлялся, когда ему было что-то нужно, он вставал в позу, когда от него что-то хотели. В начале их связи Полине казалось, что это мальчишество, пройдет. Но время шло, а Михаил все еще находился в поиске собственного бесценного «я». Он не желал быть самим собой, а когда пытался, выходило еще хуже.

— Миша, оставь меня в покое, пожалуйста. Уходи.

— Никуда я не уйду. Я остаюсь.

— Я тебя не звала. Ступай домой, к жене. Она, наверное, тебя ждет.

Он фыркнул и замотал головой:

— Она будет меня ждать, когда я скажу. А сейчас ей велено молчать и не перечить. Слушаться хозяина… Пусть привыкает видеть меня не чаще раза в неделю.

— Прекрати молоть чепуху. Это невыносимо.

Семченко пожал плечами, снова фыркнул, как молодой жеребец, потом вдруг скорчился, сцепив руки на затылке, и затих.

— Поля, можно мне душ принять? — вдруг попросил он совсем спокойным голосом.

— Мне нечего дать тебе на смену. Я выкинула твои тряпки.

— А-а-а, черт… Мне надо хотя бы умыться.

— Иди, умывайся.

Михаил сбросил пальто прямо на пол, кое-как скинул ботинки и прошел в ванную.

Его не было битых полчаса. Он появился мокрый по пояс, таща пиджак за воротник Вода стекала с его волос на плечи. Он даже лицо не вытер. Остановившись в дверях, он молча смотрел, как Полина собирает раскиданные на диване вещи.

— Я больше не могу так, — понуро сказал Михаил. — Мне нужно, чтобы все было, как раньше.

— А мне не нужно, Миша. Вот именно так, как раньше, мне не нужно. Мы расстались. Ты забыл? Все прошло. Мы пообещали больше друг друга не мучить.

— Я помню… Но я теперь не могу без тебя. Оказалось, что не могу.

У Полины все было с точностью до наоборот. Когда-то она боялась, что если в их отношениях что-то разладится, то она не сможет прожить без ставших привычными встреч. А оказалось все намного проще. Порвав с Семченко, Полина поняла, что не хочет возвращаться к прежним запутанным отношениям, которые были обречены оставаться такими навсегда. Оказалось, что она очень даже может без Михаила.

— Я не буду делить тебя с твоей женой.

— Далась она тебе!

— Тема закрыта, Миша, — Полина вынула из бельевой тумбы полотенце и протянула ему. — Вытрись получше и ступай домой.

Он накинул полотенце на голову, и, как был, плюхнулся на диван.

— Поля, что тебе за разница, есть жена, нет жены? — раздалось из-под полотенца. — Она будет матерью моему ребенку, и только. Никто не заставит меня жить, с кем попало… Я буду жить, с кем хочу. Я не могу не приходить к тебе, значит, так и должно быть!

— Это я уже слышала. Я не буду в твоем гареме, даже если в нем всего две женщины. Я так не хочу.

Михаил медленно стянул полотенце.

— Я думал, ты выше этого, но баба она и есть баба. — грустно сказал он и, вздохнув, посмотрел на Полину. — Так где ты теперь? С кем, как?

Это была еще одна из невыносимых привычек Семченко: властно вмешиваться во все абсолютно. Тупая мужицкая привычка, доставшаяся с Y-хромосомой. Стучать кулаком по столу, спрашивать, кто в доме хозяин… И только на том основании, что в штанах у него есть хреновина.

— Тебя это не касается, — отрезала Полина.

— Ошибаешься. Это меня касается. Пока ты скрывалась от меня, я черт знает что передумал… Работу нашла?